Книга Рабы на Уранусе. Как мы построили Дом народа - Иоан Поппа

Другая история, достойная и слез и смеха, повторилась на улице Победы, напротив старой бойни, где был продуктовый магазин. Капитан Попа, одетый в военную форму, разворачивал газету и принимался читать всякий раз, когда становился в очередь за мясом. И каждый раз рядом с ним оказывался плотный мужчина с лисьей физиономией и серебряными висками, одетый в гражданское, который шептал ему на ухо:

– Я полковник М. Из гарнизона. Прошу вас предъявить ваши документы.

Офицер спокойно продолжал читать газету и, не отрывая от нее глаз, кричал:

– Василико-о-о-о! Иди быстрей!

Появлялась крепкая женщина лет тридцати, которая тоже стояла в очереди. Она нервно спрашивала:

– Что, дорогой, что случилось?

Мужчина с седыми висками вежливо и с улыбкой кланялся:

– Целую руку, госпожа, нам с товарищем капитаном надо поговорить. Мы на задании. Он должен пойти со мной.

– Ты на задании, Корнеле? – спросила, нахмурясь, женщина.

– Лжет! – невозмутимо ответил мужчина звучным голосом, который было слышно на всей улице, при этом он не отрывал глаз от газеты.

– Черт бы вас побрал, проклятые! – разразилась женщина в адрес мужчины с седыми висками, лупя его сумкой по голове. – Хочешь арестовать моего мужа за то, что он стоит в очереди! Убирайся отсюда к чертовой матери! Что, мы, по-твоему, не должны есть? Наши дети не должны есть, а? Или может, ты мне принесешь? Вали отсюда, не то пробью тебе башку!!!

Мужчина отступал, женщина его преследовала, и таинственный персонаж исчезал, прижав хвост. Все это время капитан спокойно читал газету, а люди в очереди недовольно бормотали.

Но самое занятное в том, что сцена в основных чертах повторилась и на следующий день. Снова показывался таинственный «гражданский», снова слышалось «Василико-о-о-о!», снова последовало: «Лжет!» и снова раздавались проклятья женщины. Фактически у полковника из гарнизона там находилась его зона, и он вел себя точно так, как ведут себя насекомые на своей территории, такой же трудолюбивый, как они, такой же неразумный, действуя только по воле инстинкта.

Продолжаю идти торжественным шагом. Солдаты продолжают петь «Ардял, Ардял, Ардял нас зовет!», я салютую, прислонив руку к каске, и прохожу перед генералом. Мы живем при самом человечном и самом справедливом строе из всех, что существовали и будут существовать на земле. Это будущее человечества! Вся планета будет коммунистической! Вся солнечная система! Вся галактика! Мы поднимем серп и молот на крышу Вселенной! Дай руку, товарищ, посреди звезд и не забудь, что завтра у нас партийное собрание на Альфа Центавра. Мы будем обсуждать выполнение плана по обнаружению новых цивилизаций!

После обеда сварщики Тиниш Траян и Гытж Аурел из Бистрицы сообщают, что меня зовет к себе капитан. Он меня поджидал.

– Иоане, – говорит он, – видишь ли, сегодня 17 июня, и у нас день культурного образования. Сегодня вечером никто не ложится спать, вынесем телевизор в холл и будем смотреть образовательную программу.

– Есть, – говорю я.

Вечером в казарме мы действительно смотрим «образовательную программу». Передача сделана не специально для военных, а для всей страны. Вытаскиваем телевизор в холл и устраиваемся на стульях перед ним. И образовательная передача начинается. Сегодня речь идет о коллективе рабочего театра из Бузэу, который «будет нас образовывать средствами искусства». Несколько молодых «артистов» бесполезно мечутся по подобию сцены, повторяя фразу, булькающую в горле, которая хочет быть похожей на песню и звучит примерно так: «Мы имеем слово,/Мы имеем слово —/Нам это право партия дала!»[70]

Следуют несколько сценок. В одной из них молодой человек сидит на стуле, как пригвожденный, не шевелясь, смотрит неотрывно в газету, которую держит в левой руке, а в правой у него чашка с кофе. Сидит просто-напросто как статуя, не мигая. Вокруг него суетится девушка, одетая в рабочую униформу, она подметает метлой пол, окликая время от времени молодого человека: «Товарищ инженер! Товарищ инженер!» Но инженер не двигается. Девушка поворачивается к публике и кричит, мимикой выражая изумление: «Бедный! Он инженер-стажер. Целый год так сидит. Думаете, это легко? Нет! Совсем не легко!»

Затем молодая работница поворачивается к другому молодому рабочему, который с огоньком работает на станке поблизости.

– Виктор, убери отсюда этого! – кричит она, показывая на инженера, который сидит на стуле.

– И что я с ним должен сделать? – говорит молодой человек, продолжая работать еще более усердно.

– Не знаю. Выставь его наружу, в холл.

Падает занавес. Потом поднимается снова. Мы видим ту же обстановку, та же трудолюбивая работница метет метлой пол и тот же трудолюбивый рабочий работает на станке. Здесь же и инженер, который сидит так же неподвижно на стуле, с той же газетой в руке и с той же чашкой в другой, только сейчас он страшное толстое чудовище, которое весит все триста килограммов.

Как бы это ни было любопытно, но люди смеются. Собранные в холле, они даже искренне участвуют в сценках, которые происходят на экране телевизора, и громко комментируют их.

По телевизору мы видим новое действо. В магазине к продавщице быстрым шагом подходит девушка, она кричит:

– Девушка, у вас нет часов?

– Каких часов, девушка? Здесь обувной магазин.

Затем появляется молодой человек, который тоже подходит к продавщице:

– Девушка, у вас есть часы? А то я потерял свои.

Продавщица ему дает тот же ответ. Но вдруг к ней в сопровождении еще нескольких лиц приближается другой молодой человек, который говорит с упреком:

– Девушка продавщица, нас шестеро человек, и мы потеряли целый час, ожидая в это утро, когда вы откроете магазин!

Затем свет на сцене медленно гаснет, и все семеро поют с воодушевлением:

Работаем мы старательно,И будет у нас продукция!Производительность растет,Все смотрят на нас – нам почет!

Естественно, что девушки, играющие на сцене, одеты в длинные черные платья, которые ниспадают до земли и застегиваются на шее пуговицами.

Зрители кажутся довольными тем, как проходит спектакль, и атмосфера разогревается. В конце холла, скрестив на груди руки, стоит командир Ликсандру Михаил внимательно наблюдает за культурным мероприятием, а передача идет дальше как по маслу. Теперь мы видим по телевизору трех молодых людей в народных костюмах, которые подходят к краю сцены. Итак, это крестьяне. Они скандируют хором, решительными голосами: «Вот мы к вам пришли бригадой, будем зло критиковать, да по-своему, надо зло критиковать!»