Книга Да будет воля моя - Дженнифер Бенкау

Именно в таком настроении она пришла ко мне, знающим взглядом окинула мою немногочисленную мебель, да так, что у меня покраснело от стыда лицо. Закинув ногу за ногу, она, как на трон, уселась в изголовье моей продавленной кушетки, провела языком по губам и уставилась на меня не мигая. Все это время я почти без движения лежал перед ней, лишь переворачиваясь с боку на бок.

— Зачем ты появилась здесь? — спросил я. — Есть ли еще какая-то причина? Что-то поважнее твоего садизма?

Она вздернула подбородок и засмеялась, обнажив горло. Затем снова стала серьезной и сказала:

— Я пришла, потому что мне стало тебя не хватать, — похоже, это было сказано всерьез. — Это не было запланировано, и я этого не подозревала.

— Ты ведь врешь.

— Да. Часто. Но с тобой я говорю честно.

— Прекрасно, — сказал Пит через несколько дней, — что ты снова с нами. Тот тип, которого мы временно наняли, ни на что не годился.

— Он пялился на мою задницу, — прошептала Эллен. — И Пит это заметил.

«Что за идиот, — подумал я. — Нет, ему повезло».

Однако мой цинизм быстро прошел. Пит после обеда улегся отдохнуть, а Эллен открыла дверь в ванную своей голой белой ногой — это было приглашение, которое должно было принять мое тело, хотя моя голова протестовала против этого. Она не сказала ни слова, ни когда я дышал у нее между ногами, ни когда целовала меня в губы, в то время как я изливался в нее. Но все ее существо показывало, что я принадлежу ей, ей одной. Те части меня, которые это ненавидели, и те, которые были мне нужны для жизни, беззвучно распадались.

Целый год я жил такой разбитой жизнью.

Затем я решил уйти. Толчком для этого было то, что принимать решения становилось все тяжелее и тяжелее. Я жил в мире Эллен, как собака, которая потеряла все воспоминания о своей настоящей сути и даже не смотрит вслед зайцам. Мои чувства затуманились, и с каждым днем шансы найти повод, чтобы покинуть ее, становились все призрачнее.

В конце концов мне стало ясно, что дни мои сочтены. Я мог бы бросить ее уже сегодня, сегодня еще существовала слабая возможность, что у меня хватит сил для этого. Завтра все закончится. Иначе мне никогда не удастся это сделать, я постарею — и когда-нибудь Эллен потеряет интерес ко мне.

— Необходимая оборона, — объяснил я себе, вынимая деньги и пистолет из сейфа Эллен.

Она как раз сидела и смотрела, как Пит ужинает. Сегодня она приготовила его любимое блюдо — филе с луком, — которого она не попробовала, поскольку потом собиралась заняться бегом, пока еще не стемнело. Пит даже не знал, что я здесь. Через час он отправится в аэропорт и я останусь наедине с ней. Ужин может длиться очень долго, если перебирать возможности и играть в уме в шахматы с самим собой, играть с единственной целью — убить королеву.

В конце концов бедный Пит стал жертвой моей буйной фантазии. Было слишком рискованно отпускать его, иначе мог разыграться сценарий, который я не мог предвидеть. Я беззвучно передвигался по его спальне, где он, наверное, упаковал последние вещи для поездки. К моему удивлению, спальня была пустой, но дверь в его ванную была открыта, и я как раз услышал, как зашумела вода. Я подошел поближе и увидел его в зеркале. Он брился с помощью старомодной опасной бритвы, все его лицо было в пене.

Я не удержался, чтобы не сказать, что дела идут лучше, чем я себе мечтал.

— Что? — удивленно спросил Пит. — Чего тебе здесь надо?

Его спина была такой широкой, что закрывала пистолет в моей руке, когда он взглянул на меня через зеркало. Он не успел повернуться и посмотреть мне прямо в глаза. Я схватил его за руку, в которой он держал опасную бритву, и провел прямую и глубокую линию по его горлу. И одновременно толкнул его так, что он упал под душ. Там он мог барахтаться, хрипеть и умирать, а я схватил вату и его воду для бритья, чтобы стереть несколько капель крови, упавших на кафельный пол. Когда я закончил работу, уже не было слышно ни звука. Душ на целый сантиметр в глубину был залит кровью. Дурак лежал как раз на стоке.

Я уже хотел дотянуться до крана, когда в голове возник вопрос. Я подумал, что мокрая одежда, наверно, горит иначе, чем сухая. Поэтому я оставил Пита лежать на месте и лишь отодвинул его в сторону, чтобы кровь могла уйти в трубу.

После этого я пошел в спальню Эллен и притаился там. Она появилась быстро. Я этого ожидал. Она не хотела упустить возможность заняться сексом еще до того, как Пит покинет дом. Она вряд ли успела далеко убежать: на лбу было всего несколько капелек пота. Зайдя в спальню, она стащила с себя куртку, сдвинула брюки вниз и ногой зашвырнула их в угол комнаты.

— Почему ты еще одет? — спросила она меня, улыбаясь, и потянулась к застежке своего бюстгальтера. Она окаменела, увидев свой пистолет в моих руках.

— Час пробил, Эллен.

В первый раз с тех пор, как я ее узнал, у нее не нашлось слов.

— Ложись на кровать, — приказал я ей.

Она медлила:

— Якоб, ради бога, будь разумным. Что ты творишь?

— Я возвращаю себе свою жизнь.

— Положи оружие. Чего ты хочешь? Денег? Ради бога, Якоб! Просто возьми эти проклятые деньги!

Я медленно подходил к ней, так, что ей пришлось отступать назад, пока край кровати не уперся ей в ноги. Она переводила взгляд с моего лица на ствол оружия.

— Забери деньги себе и начни где-нибудь жизнь сначала. С этой девушкой, с дочерью Билла.

Но мы оба знали, что и эта жизнь уже разрушена.

— Я ведь никогда… я обещаю, никто ничего не узнает! Якоб!

Я толкнул свободной рукой ее в плечо, и Эллен упала, словно костяшка домино. Теперь она лежала на своей постели, чтобы я мог взять ее в последний раз, но мой интерес к ней угас, а ее вопли усиливались.

Так вот что от нее в конце концов осталось: женщина, исполненная страха. Нигде ни тени, ни эха ее власти. Было неприятно слышать, как она умоляла, рыдала и обещала, что я могу все иметь или все забрать, могу исчезнуть богатым, чтобы начать новую жизнь.

— Заткнись, Эллен, — тихо сказал я, но она ничего не слышала.

Я уже не мог выносить этот унизительный поток слов. Это оскорбляло меня, это звучало как насмешка надо мной. Я отложил все свои планы и положил оружие рядом с собой, когда лег на нее. Затем обхватил руками ее шею и с силой сжал их. Сначала она задергалась от страха, совершенно не контролируя себя. Но уже через мгновение она начала бороться, попыталась исцарапать меня, вырвать волосы на голове. Я ударил ее ее же оружием. Одного удара между глаз было достаточно, и она обмякла, впала в беспамятство, из которого уже никогда не вернется. Я был почти разочарован, что так спокойно, без сенсаций, закончилось это дело. Неужели это все?