Книга На краю всего - Джефф Джайлз

Она бросила на него строгий взгляд.

– Если ты не вернешься, я совершу какое-нибудь ужасное преступление, чтобы попасть в Низины, – объявила Зоя. Она пыталась шутить, но расплакалась. – Рвач за мной явится – правда ведь, Рвач? А когда я там окажусь, то найду тебя, Икс. Найду, где бы ты ни был, и буду вести себя очень нахально и одеваться непристойно – и всем буду говорить, что я твоя девушка.

Она замолчала и попыталась взять себя в руки. И не смогла.

– Пообещай мне снова, что вернешься! – потребовала она. – Пообещай так же, как в прошлый раз. Я хочу услышать те слова про «оба мира».

Икс наклонился к ней и снова поцеловал. Лицо у него так горело, что казалось фонарем.

Это были их последние секунды вместе.

– Я вернусь, – сказал Икс. – Если я не приду обратно, то только потому, что не один, а два мира вступили в сговор, чтобы мне помешать.

Только тогда она его отпустила.

* * *

Зоина мать скорчилась на снегу, громко рыдая. Икс пытался отрешиться от этих звуков: его сердце не в силах было их терпеть.

– Джона! Джона! Джона! Мама здесь, сынок! Мама здесь!

Рвач опустилась рядом с ней на колени. Она обняла ее и крепко прижала к себе, словно пытаясь разделить ее боль. Икс отвел взгляд. Даже эта нежность была невыносимой. Он ненавидел себя за то, что натворил. Два мира разделяла стена – и эта стена была поставлена не просто так. А он ее сжег.

Когда-то он был невинным. Теперь он невинным не был. Он наконец заслужил свою камеру.

Дом издал последний вопль и обрушился окончательно. Треск и грохот были ужасающими, но наступившая тишина оказалась еще страшнее. Зоина мать вскочила и бросилась к развалинам, стремясь найти тело сына, стремясь обнять его.

Дервиш прошествовал к ней.

– Скажи мне, женщина, – громко проговорил он, – знаешь ли ты, кто причинил тебе всю эту боль? Знаешь ли ты, кто разрушил твою семью и обрушил твой дом?

Зоина мать отчаянно пробиралась через обломки. Она на мгновение замерла. Она выпрямилась и повернула голову.

– Это сделал он, – заявила она.

Она указывала на Икса.

Дервиш ухмыльнулся, сверкнув крысиными зубками.

– Мудрый ответ, – сказал он. – Может, ты сумеешь убедить его вернуться в Низины до того, как мне придется оборвать и твое жалкое дыхание?

– Почему бы вам самим его не забрать? – вскричала Зоина мать. – Почему было не забрать его немедленно вместо… вместо всего этого?

– Превосходный вопрос! – воскликнул Дервиш. – НАКОНЕЦ-ТО мне встретился хоть кто-то умный. Наш друг Икс должен пойти добровольно, чтобы я знал, что он усвоил урок и действительно повинуется. А еще, мадам, не буду вам лгать: «все это» гораздо забавнее.

Дервиш сделал знак остальным повелителям. Они одновременно хлынули к нему, промчались по снегу к уничтоженному морю деревьев, которое было лесом (Зоя сказала бы, что они телепортировались), и исчезли, один за другим.

Икс подошел ближе к тому месту, где сидела Рвач. Его лицо было искажено мучительной болью.

– Я не стану причиной новых зверств, – сказал он. – Я вернусь в Низины, как требуют повелители, но прежде я должен попросить тебя о последнем снисхождении.

– Я сделаю все, чего бы ты ни попросил, даже если это потребует нанесения увечий и убийств, – отозвалась Рвач. На секунду задумавшись, она добавила: – Особенно если потребует.

– Я попрошу только передать послание Зое, – объяснил Икс. – Скажи ей, что Низинам надолго меня не удержать. Скажи, что, даже пресмыкаясь перед повелителями, я тайно буду делать именно то, что назвал невозможным. Я отыщу моих родителей и отыщу дорогу обратно к ней. Какую бы часть «навсегда» мне ни даровали, я намерен провести ее с ней.

Икс произнес еще несколько слов, а потом Рвач печально его обняла.

Позади них Зоина мать продолжала искать Джонино тело. Они молча присоединились к ней, безнадежно разбирая завалы. Каждая минута безрезультатных поисков была пыткой. Зоина мать стенала почти нечеловечески. Икс снова попытался отрешиться от этих звуков. Он напрягал слух, пытаясь уловить хоть что-то еще. Он услышал, как у расщепленного ствола хлопают крыльями куропатки. Он услышал оленя, вежливо похрустывающего по снегу.

А потом, прислушавшись еще внимательнее, он услышал под обломками какое-то шебуршание. Оно было таким тихим, что Зоина мать его не заметила.

Звук доносился из-под земли – оттуда, где раньше был подвал.

Икс заковылял на этот звук.

Рвач последовала за ним. Теперь она тоже его услышала.

Наконец Зоина мать тоже повернулась. Отупев, она подняла перекрученную вешалку и разломанный скейт-борд. Казалось, она сама не знает, зачем их держит.

Она бросила свою ношу и побрела через обломки к бывшей лестнице в подвал. Ступени были завалены кусками штукатурки, искореженными кухонными стульями, испорченным торшером и сотней других остатков жизни Бисселов.

Рвач, Икс и Зоина мать стали отбрасывать все в стороны. Они расчистили путь вниз и оказались в центре бывшего подвала, превратившегося в зацементированную яму, открытую небу, и обнаружили источник шума.

Он раздавался из пустого старого морозильника, лежавшего на полу.

На их глазах дверца со скрипом открылась, и три дрожащих существа вышли именно в таком порядке: два черных пса и бледный мальчуган, который их спас.

23

Зоя вышла из леса и пошла по извилистой ленте дороги в сторону берега. Она настолько оцепенела, что не ощущала холода, и так ошеломлена, что была не в состоянии думать ни о чем – только жалела (как всегда с тех пор, как была даже младше Джоны), что холодные месяцы здесь такие снежные и длинные. После того, как у Берта начался маразм и его стало раздражать абсолютно все, он любил говаривать, что зима просто не понимает, когда надо заткнуться.

Она прошла мимо того места, где на обочине раньше был припаркован грузовик. Теперь он исчез: единственным признаком его пребывания были две грязные колеи в снегу. Видимо, грузовик принадлежал ее отцу. На ходу она молча помолилась о том, чтобы больше никогда с ним не встречаться. Ей вспомнились слова, сказанные Стукачом на горячих ключах: «Нельзя сделать такое, что я сделал своей семье, и рассчитывать, что тебя простят. Лучше пусть решат, что я был просто кошмарным сном».

Джона и ее мать заслужили право исцелиться.

И она тоже.

Добравшись до берега, Зоя немного постояла, глядя на домики на сваях: красный, желтый, голубой… Был отлив, так что берег выглядел пустынным. Птицы тоже исчезли. Они вытащили пакеты из красного домика по белым ступенькам на камни, а там разодрали, пируя на остатках завтрака Икса и Зои: гренках, луковых кольцах, шоколадном торте.

С океана дул холодный ветер. Зоя застегнула куртку до подбородка и в темноте пошла вдоль кромки воды. Ее подошвы щелкали по россыпи гальки. Она собрала мусор у домика. Он был отвратительный, холодный и был разбросан повсюду. Белые пластиковые пакеты надуло воздухом и понесло вдоль берега. Ей удалось поймать один из них и сунуть в карман. Второй уплыл по волнам: она не успела до него добраться. Желания заходить в прибой, даже в сапогах, у нее не было.