Книга Это случилось осенью - Лиза Клейпас

По лестнице спускался Сент-Винсент.

Войдя в комнату с другого конца коридора, он обнаружил, что клетка пуста. Бросившись на поиски беглянки, он застыл на полпути. В большом зале толпились зеваки, хозяин постоялого двора тоже стоял с разинутым от удивления ртом. А вот и граф Уэстклиф, и в его взгляде Сент-Винсент ясно прочитал свой приговор…

В мертвой тишине зала все отчетливо услышали, как граф тихо сказал:

— Богом клянусь, я тебя уничтожу!

Очнувшись, Лилиан пробормотала:

— Маркус, погоди…

Он бесцеремонно толкнул ее к Саймону Ханту, а сам бросился к лестнице. Он не стал терять время, взбираясь по ступенькам, а перескочил через перила, как кошка. Сент-Винсент сделал шаг назад, но Маркус сбил его с ног и потащил за собой вниз. Они схватились, ругаясь и нанося друг другу сокрушительные удары. Сент-Винсент изготовился, чтобы пнуть противника ногой в голову. Маркус перекатился по полу, уклоняясь от удара тяжелым сапогом, он был вынужден выпустить Сент-Винсента. Виконт бросился вверх по лестнице, и скоро оба скрылись из виду. Зеваки побежали наверх, предвкушая отменное зрелище. Они кричали, давали советы. Кто-то даже заключил пари. Как интересно! Два благородных господина дерутся, как петухи.

Побледнев, Лилиан спросила Ханта:

— Вы ему не поможете? Тот слабо улыбнулся:

— Нет. Уэстклиф не простит, если я вмешаюсь. Первая драка в таверне за всю жизнь!

Он дружески подмигнул Лилиан, но она чуть было не упала — ноги отказывались ей служить. Хант усадил девушку на стул. А в это время со второго этажа доносился грохот, тяжелый глухой стук, от которого сотрясался весь дом. Ломалась мебель, звенела разбитая посуда.

— Послушайте, — сказал Хант, не обращая внимания на шум, — дайте-ка взглянуть на ваш наручник. Может, я сумею его снять?

— Не получится, — устало сказала Лилиан. — Ключ в кармане у Сент-Винсента, а шпилек у меня больше не осталось.

Хант взял ее окольцованное запястье и задумчиво осмотрел наручник.

— Какая удача! — воскликнул он, почему-то очень довольный. — Это же «Хигби-Дамфриз, номер тридцать»!

Лилиан посмотрела на него иронически.

— Вы, кажется, знаток и ценитель наручников? Он скривился.

— Нет, но у меня есть друзья, служители закона. Такие наручники когда-то входили в стандартное снаряжение полицейских, потом обнаружили, что в их конструкции допущен дефект. Теперь такие можно найти в любом лондонском ломбарде.

— Какой дефект?

Вместо ответа Хант повернул наручник на запястье Лилиан, но в это время сверху раздался оглушительный треск ломаемой мебели. Хант прислушался, потом ободряюще взглянул на встревоженную Лилиан.

— Я пойду посмотрю… Но сначала…

Он вытащил из кармана носовой платок и просунул его между запястьем и стальным обручем.

— Вот так, теперь вам не будет больно.

— Больно? Почему?

— Сидите смирно.

Он схватил руку Лилиан, поднял ее вверх и с силой ударил наручником по столешнице. Лилиан вскрикнула, но в этот момент запорный механизм щелкнул, и наручник раскрылся. Изумленная Лилиан улыбнулась Ханту, потирая запястье:

— Спасибо…

Опять ужасный треск. Теперь прямо у них над головой. От восторженных воплей зрителей дрожали стены, и всех перекрикивал хозяин гостиницы. Бедняга страшно перепугался, что драчуны разнесут в щепки весь дом.

— Мистер Хант, — воскликнула Лилиан. — Умоляю, не могли бы вы помочь лорду Уэстклифу?

Хант насмешливо поднял домиком брови.

— Вы боитесь, что ему достанется от Сент-Винсента?

— Вопрос не в том, что я сомневаюсь в умении лорда Уэстклифа драться, — перебила Лилиан. — По правде говоря, я совершенно уверена, что он делает это превосходно, просто мне не хочется выступать свидетелем по делу об убийстве.

— Пожалуй, вы правы, — кивнул Хант, вставая. Он убрал носовой платок в карман и пошел на второй этаж, проворчав:

— Целый день я пытаюсь помешать ему кого-нибудь убить.

Остаток вечера помнился Лилиан весьма смутно. Она стояла рядом с Маркусом. Он прижимал ее к себе, не давая упасть. Граф был растрепан, в кровоподтеках, но выглядел счастливым здоровым самцом после битвы с соперником. Он отдавал приказы, и все были рады ему услужить. Было решено заночевать на постоялом дворе. Хант отправится в Стоуни-Кросс-Парк с первыми лучами солнца. Тем временем Хант погрузил Сент-Винсента (или то, что от него осталось) в карету и велел кучеру доставить его в Лондон. Решили, что виконта не станут преследовать по суду за его черные дела. Мог разгореться жуткий скандал.

Когда все было готово, Маркус отвел Лилиан в самую большую комнату для особо важных гостей, где уже были готовы горячая ванна и ужин. Обстановка была небогатая, но все блестело чистотой, огромная кровать была застелена наглаженным льняным бельем и мягкими одеялами. Возле камина поставили старый медный таз, вокруг хлопотали две горничные с кипящими чайниками. Пока вода остывала, Маркус уговорил Лилиан поесть супу. Суп был вкусный, хотя никто не мог понять, из чего его сварили.

— Что это за бурые хлопья? — подозрительно спросила Лилиан, неохотно открывая рот. Маркус кормил ее с ложечки.

— Не важно. Глотай.

— Баранина? Говядина? У этого существа были рога? Копыта? Перья? Чешуя? Не могу есть блюдо, если не знаю…

— Ешь, — приказал он, проталкивая еще одну ложку супа ей в рот.

— Тиран.

— Знаю. Попей воды.

Подчиняясь его ласковым приказам, Лилиан доела ужин и почувствовала, что силы возвращаются к ней. Маркус усадил ее на колени и потребовал:

— Ну а теперь расскажи все с самого начала.

Ее не пришлось долго уговаривать. Она принялась рассказывать, даже болтать как сорока. Про встречу с графиней в саду бабочек, про то, что случилось дальше. Но она все-таки нервничала, потому что Маркус время от времени перебивал ее, шепча что-то успокаивающее, гладя ее по спине. Иногда он целовал ее волосы, и она чувствовала его теплое дыхание. Постепенно она выговорилась и успокоилась, руки и ноги отяжелели и сделались непослушными.

— Как тебе удалось заставить графиню так быстро признаться? Я думала, она будет держаться до последнего. Казалось, она скорее умрет, чем признается, — сказала она.

— Боюсь, ей не оставалось ничего другого. Лилиан вытаращила глаза.

— О, прости, Маркус. Она ведь все-таки твоя мать.

— Ну да, она меня родила. Никогда не испытывал к ней сыновних чувств. А уж после того, что было сегодня… Она принесла много вреда за свою долгую жизнь. Попробуем отныне держать ее в Шотландии. Или отправим за границу.

— Графиня рассказала, о чем мы с ней беседовали? — осторожно поинтересовалась Лилиан.