Книга Таежный гамбит - Юрий Достовалов

— Да ты объяснишь мне все, наконец? — допытывался Острецов у Файхо. Но парень молчал.

— Навязался ты на мою голову, — выходил из себя Острецов, но быстро успокаивался и укорял уже мягче: — Нет, боец ты, конечно, отменный, и толковый командир из тебя непременно выйдет. Но скажи мне, на что тебе этот зверь? Дрессировщиком хочешь быть? В цирке работать? Но ведь я тебе предлагал как-то — ты отказался. Передумал?

— Я привык сначала думать, а потом говорить, — спокойно, не обращая внимания на исступление командира, сказал, наконец, Файхо. — И если что надумал, обязательно сделаю.

— И что ты надумал? Скажешь, нет?

— Тебе скажу, — все так же невозмутимо протянул Файхо. — Это не тигр.

— А кто это? — удивился Острецов.

— Это наш бог.

У Острецова глаза на лоб полезли. Он испугался было, не тронулся ли парень умом, но Файхо доступно и внятно объяснил ему то, что рассказал когда-то Струду.

— Та-а-к… Выходит, у тебя два врага, — покачал головой Острецов. — Только вот что я тебе скажу, дорогой ты мой. Убийцу твоего отца я, так и быть, тебе уступлю. Разумеется, если сумеешь поймать его. Но вот про Мизинова и думать забудь! Это наш классовый враг, и судить его будут по-революционному, понял? Советская власть, будет тебе известно, запрещает любой самосуд. В бою да, ты можешь убить врага, но это когда он тоже вооружен. Но если он попал в плен — даже руки на него поднять не смей! Его судьбу решат советские судьи, которые, между прочим, куда посмышленее нас с тобой. Вот чему учит нас партия… Я тебя спрашиваю, понял ты меня? — Острецов в упор смотрел на Файхо.

— Понял, — нехотя ответил тот. — Но ваши судьи все-таки не самые справедливые. Самый справедливый судья — наш бог!

— Тьфу ты! Опять двадцать пять! — плюнул с досады Острецов. — Что же ты своего судью в клетке-то держишь?

— Чтобы еще справедливее был, — ответил Файхо, — чтобы не смалодушничал перед врагом.

— Но какие у бога могут быть враги? — недоумевал Острецов. — Бог, насколько мне известно, выше всех. У него не может быть врагов, он сильнее их всех, вместе взятых!

— У вашего, может, и нет, а у нашего бога врагов тьма! Тот, кто убил моего отца, — враг мне, нашему народу и нашему богу. Тот, кто позволил умереть моему брату, — тоже наш враг. Каждый матхэй думает, как все матхэи, и все матхэи думают, как один человек. Значит, правильно мы думаем.

— Но как ты поймал тигра… то есть, бога вашего? — выпытывал Острецов.

Про это Файхо рассказал охотно, красочно жестикулируя и вдаваясь в подробности.

Они пошли на восток, в сторону озера Болен-Оджал, в окрестностях которого, как знал Файхо, водилось много особей тигра. Целый день они тщетно искали зверя, а наутро напали-таки на след.

— А что, нельзя было ловушки расставить? — спросил Острецов.

— Нет, тигр осторожен, чует ловушки и никогда в них не попадает. Настоящие охотники знают, как взять его почти голыми руками. Я взял с собой таких охотников. Еще до этого долго к ним присматривался, а когда спросил, они подтвердили, что ловили тигров. Ну вот. Видим свежие следы, спешим по ним. Шумим, чтобы он не смог подкрепиться, ослабел. Скоро и сам тигр показывается. Мы начинаем стрелять и окружать его. Он понимает, что попался, и забивается куда-нибудь в укрытие. Например, под корягу или сваленное бурей дерево. И злобно рычит оттуда.

— Ну и как его достать? — нетерпеливо перебил Острецов.

— Не перебивай, Степан Сергеевич, слушай дальше.

А дальше было самое страшное. Мешкать в таких случаях нельзя ни секунды. Всем охотникам надо действовать решительно, молниеносно и согласованно. В их руках заготовленные рогулины, которые они вырубили заранее. Этими орудиями они должны сбить или свалить зверя и прижать его к земле так, чтобы все четыре лапы болтались в воздухе. Ведь если опирается на лапы, связать его никак не возможно. Рогулины Файхо и его помощники вырубили на глаз, соотнеся с ростом зверя.

— А как определили рост? — снова перебил Острецов.

— Сразу видно, не охотник, — снисходительно улыбнулся Файхо. — Рост тигра определяют по ширине пятки зверя на отпечатке следа. Так вот. Я медленно иду первым — прямо на укрывшегося в буреломе тигра. Иду и молюсь ему, уговариваю его стать судьей, обещаю, что ничего плохого ему не сделаю. Трое идут за мной на расстоянии. И тут тигр потерял терпение и как выпрыгнет на меня!..

— И что? — вздрогнул Острецов.

Файхо успокоил его и объяснил, что загнанный тигр теряет терпение, бросается на человека и валит его на землю. Но ведет себя вроде бы странно: он испуган, растерян, его глаза блуждают по сторонам. Но он никогда не пускает в ход зубы и когти…

Воспользовавшись тем, что тигр подмял Файхо, трое охотников бросились к зверю, один рогулиной прижал его голову к земле, другой придавил заднюю лапу, третий охотник сунул в глотку толстую палку, которую привязал к голове зверя. После этого ничего не стоило связать лапы, ловко избегая оскаленных клыков. Зверь яростно сопротивлялся, но уже бесполезно — он был спутан намертво. Охотники погрузили его в сани, привязали веревками и тронулись в обратный путь…

— Словно сказки какие-то рассказываешь, — дивился Острецов.

— Можешь не верить, — равнодушно бросил Файхо, — но это так. Спроси у тех, кто ходил со мной.

Они помолчали. Файхо с наслаждением пил чай из кипрея. Проглотил остатки, попросил Острецова:

— Когда наступать начнем, разрешишь мне кормить моего бога трупами белых?

— Что-о-о?! — у Острецова глаза на лоб полезли. Чего угодно можно было ждать от Файхо, но такого!

— Или ты хоронить врагов будешь? — не отставал парень.

— Да не буду я их хоронить, но… — растерялся Острецов.

— Тогда какая тебе разница, что с трупами будет?

— Да нет мне никакого дела до этих трупов! Чего ты привязался в конце-то концов? — вышел из себя Острецов.

— Значит, разрешаешь, — кивнул Файхо и вышел.

Оставшись один, Острецов подумал немного, а потом махнул рукой и решил: «Пусть делает, что хочет!»

Он только для острастки злился на Файхо, а в глубине души успел полюбить этого смышленого паренька. И готов был простить ему любую слабость.

5

Через неделю прибыли первые боеприпасы, подводы с продуктами и теплой одеждой. Опять пришли холода, но приказ есть приказ: бойцы готовились к новому наступлению. Через несколько дней Острецов ждал к себе отряд Струда, который пополнялся в Благовещенске и должен был подойти на соединение, усиленный артиллерией. Ее Острецов выпросил-таки у несговорчивых штабистов, мотивируя тем, что против Мизинова, имеющего на вооружении горные пушки, воевать просто так не получится. И вот скоро обещанные орудия должны были поступить Острецову вместе с полутора тысячами бойцов и двумя сотнями кавалерии.