Книга Квадратное время - Павел Дмитриев

Но вслух, разумеется, пошли в ход совсем иные слова:

– Ну что ты, хватит, нашла проблему! – тихо зашептал я, сдвигая дыханием прядь волос около симпатичного ушка. – На рынок сходим, найдем что-нибудь, не могла же советская власть всех спекулянтов изничтожить.

– Барыги и тут есть, – неожиданно всхлипнула в ответ Саша. – Совсем с глузу съехали, столько денег просят!

– Будет хуже, – с видом бывалого философа парировал я. – Скоро пол-Москвы за пару долларов скупим.

Однако на счет последнего я сильно погорячился. Экипировка спутницы в нормальные вещи обошлась удивительно не дешево даже по европейским меркам, я отдал за поношенное пальто, теплую кофту, сапожки и прочие мелочи две бумажки с портретом господина Кливленда, то есть сорок баксов. Да на такую сумму в приличном магазине Парижа или Берлина можно одеться вдвоем!

Встретиться с Яковом на условленном месте мы, конечно, опоздали. Он сам нашел нас, но пребывал в таком хорошем расположении духа, что обошелся без нотаций и даже помог тащить покупки к стоящему поодаль Рено с желтым номерным знаком на левом брызговике.

– Все же они существуют! – обрадовался я, приметив машину.

– Если бы! – ухмыльнулся Блюмкин. – Паразит гешефт ловит, пока директор со своей кралей кувыркается.

– В смысле?!

Тут бывший чекист в двух словах открыл мне «страшную тайну» отсутствия такси в городе. Все оказалось по-социалистически просто. Таксопарк в Москве государственный, соответственно цены, четыре с полтиной рубля в час, там не менялись с 1926 года. Что по нынешним временам чуть не пятикратной инфляции – дешевле только даром.

С другой стороны, машины товар импортный, а в условиях накатившего на СССР бюджетного кризиса все валютные расходы режутся напрочь, как бы не на высшем уровне ЦК ВКП(б). Соответственно, многочисленные служители партийно-хозяйственного аппарата оказались перед альтернативой – ходить пешком, ибо на извозчика не хватит даже пресловутого партмаксимума в сумме 225 рублей,[263] или выкручиваться своими силами. Результат несложно представить. Скоро советские тресты, наркоматы, управления, все, кто мог и успел, заключили с таксопарком контракты, а затем… Принялись гонять таксомоторы в качестве собственной машины с шофером.

Хорошо всем. По отчетам, в столице бурно развивается современная транспортная инфраструктура, исправно растет количество пассажирокилометров. Таксопарк регулярно и с удовольствием перевыполняет план, а значит, начальники и управленцы получают премии. Водители тихо радуются спокойной работе и шансу подхалтурить на стороне. Совбуры имеют комфорт без лишних накладных расходов. А что до москвичей… да кого они волнуют?

Сама по себе «реношка» меня ни капли не удивила. Забавные конструкции с покатым капотом а-ля угольное ведерко и радиатором позади двигателя здорово успели намозолить глаза и задницу еще в Берлине. Устаревшие морально и технически, с деревянным каркасом кузова и складывающейся крышей из прорезиненного брезента, они выпускалась огромными партиями еще с довоенных времен, в сотнях комбинаций, буквально от микролитражки до автобуса. Советский экземпляр, по крайней мере, оказался хоть и не особенно ухоженным, но почти новым, тогда как в Европе можно запросто «поймать» натурально антикварное чудо первого десятилетия текущего века.

Водитель, солидный дядька лет сорока, в погрузке помочь не соизволил. И ладно, не великая проблема – отдельного багажника нет, зато между задним сидением и спинкой переднего до неприличия много места, наверно около метра. Более чем достаточно для наших чемоданов и свертков. Удобно, все под рукой, так что пирожные мы успели съесть еще пока шофер выруливал от магазина на улицу через какую-то непостижимо огромную полуплощадь-полусквер.

– Куда мы сейчас? – начал я, едва Яков успел проглотить последний кусочек бисквита.

– На квартиру, разумеется, – охотно отозвался партнер. – Никак не думал, что с гостиницами стало так плохо.[264] Кого только ни расспрашивал, но предложили лишь угол в общежитии, недавно перестроенном из конюшни какого-то графа. Сходил, посмотрел…

– Там хоть жить-то можно? – нетерпеливо перебил я.

– Нет, – ухмыльнулся Блюмкин. – Грязь дикая, отбросы во дворе, электричества нет, все спят на кроватях прямо в сапогах. Снедь под подушками прячут, жрут там же, хорошо если с табуретки, и ссу… оправляются с парадного.

– Но…

– И тут попался мне Федор Степанович, – Яков показал рукой на сосредоточенно крутящего баранку шофера. – Пообещал прекрасный флигель в Кузьминках, всего-то за семь червонцев в месяц, свояк у него в ЖАКТе.

– Точно! – громко, чтоб перекрыть шум мотора, отозвался водитель. – Не сомневайтесь, товарищи. Хорошая комната, большая, светлая. Бывшая барыня жила, и при ней двое квартирантов.

– Там же только дачи, – вмешалась Александра.

– Так от они и есть, – тряхнул кожаной кепкой Федор Степанович. – Но ведь недалече, верст пять до трамвая не будет! А то и до станции можно, пригородные поезда счас ходят, почитай, не хуже чем до войны.

– Два часа до центра добираться, минимум. Скорее, три! – попробовала возмутиться девушка.

Но ее слова так и повисли в воздухе без поддержки Блюмкина.

– Многие так живут, – шофер, ободренный молчанием, решил укрепить свою позицию. – У барыни с мужем-профессором попервой две дачи было, эта да в Люблино, и еще квартира на Харитоновском. Но в городе-то живо их уплотнили, да так, что сами сбежали от греха подальше. В Кузьминках поменьше дом, всего на две комнаты и кухонку, в нем они, значит, и жили, а Люблинский сдавали.

– А во флигель как попали? – поинтересовался я.

– Да не додумали вовремя! Им бы рабочим все сдать, а они все по знакомым… Вот местный совет в суд и подал, там быстро приговорили взыскать дополнительных налогов на полторы тысячи рублей.

– Откуда такая бешеная сумма?! – возмутился даже привычный ко всему Яков.

– Как-то насчитали, – пожал плечами Федор Степанович. – Говорил кто-то, что барыня зимой денег не брала, потому как дрова и без того дорогие, вот с этих недоданных денег налоги и потребовали, враз за три годочка.

– Непонятно, но здорово, – пробормотал я скорее для себя, потому как водитель не собирался останавливаться:

– Платить им, понятное дело, нечем было. Так дачи и отобрали в пользу ЖАКТа. Ту, что в Люблино всю, в Кузьминках – оставили хозяевам комнату во флигеле. Да только муж с горя запил горькую, а чуть опосля вообще сгинул. Вот барыня и пустила двух квартирантов, чтоб, значит, с голоду не помереть.