Книга Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012) - Сергей Черняховский

США разгромлены во Вьетнаме. И американские президенты первым делом после выборов наносят визиты в Москву, чуть ли не для одобрения своего избрания руководством СССР. Фашистские режимы падают один за другим в Южной Европе. Рушатся последние колониальные империи.

Жизнь спокойна. Нормальна. Безопасна.

И для того, чтобы чего-то добиваться в жизни — нужно просто спокойной работать. Просто хорошо и профессионально работать. Многое не идеально — но все преодолимо. И сын мастера с вагоностроительного завода прошедшего службу в подводном флоте и Невский пятачок в 1970-м году поступил на юридический факультет Ленинградского госуниверситета.

Это у них «прорабы перестройки» украли страну и будущее в 1985.

Путин как-то говорил, что его любимая книга — «Щит и меч». И любимый фильм — «Офицеры». Роман Кожевникова вышел в свет в 1965 году, когда Путину было 13 лет. Одноименный фильм — в 1968. Когда ему было 16. «Офицеры» — в 1971 — когда ему было 19. И еще в 1973 году выходит фильм «Семнадцать мгновений весны» — когда Путину исполняется 21 год. С 1975 года, после окончания ЛГУ, он работает в контрразведке, а затем, с 1984 — в разведке.

И уже здесь, работая в Демократической Германии — видит шабаш местной перестройки. И однажды бросает погромщикам, идущим на штурм советского представительства: «Я офицер! Вы меня не запугаете!». Кстати, мало кто помнит, что впервые по телевидению Путина показали еще в 1992 г., когда представляя мэрию Северной столицы на пресс-конференции, он скажет: «Все должны понять — власть нельзя трогать руками». Потому что он видел, и в ГДР, и позже — в СССР, что бывает со страной, когда власть позволяет «трогать себя руками».

Ленинградский период его работы вызывает много толкований. И обвинений. Как в отношении тех или иных экономических и финансовых вопросов, так и в отношении той политической команды, в которой он работал. Ко всему этому можно относиться по-разному. Но понятно как то, что человеку, стоящему во главе страны, его оппоненты всегда найдут, что вменить в вину из прошлого, так и то, что первая половина 90-х была такой, какой она была. Когда многие, если они хотели желать сделать хоть что-то — вынуждены были делать и то, что совсем могло не соответствовать их желаниям и предпочтениям.

А также и то, что человеку, постаравшемуся прекратить Смуту, вряд ли стоит вменять в вину те или иные аспекты его участия в Смуте, которую начинал не он, и которая ему была навязана.

Если даже не особенно присматриваться, но просто обратить внимание — можно заметить, что мимика Владимира Путина очень часто совпадает с мимикой Вячеслава Тихонова в роли Штирлица в «Семнадцати мгновениях» и Станислава Любшина в «Щите и Мече».

В книге братьев Стругацких «Парень из преисподней» есть такие строки: «Ты ведь Бойцовый Кот, Гаг? — … — Так точно! — Гаг приосанился. Бойцовый Кот есть боевая единица сама в себе, — в голосе сухопарого зазвенел уставной металл, — способная справиться с любой мыслимой и немыслимой неожиданностью, так? — И обратить ее, — подхватил Гаг, — к чести и славе его высочества герцога и его дома!»

Вот что, кстати, делать, если вы поклялись держать в руках Щит и Меч, защищая святое для вас Дело, — но те, кто призвал к нему — предали или разбежались?.. Те, от кого вы ждете команд, — на связь не выходят, либо отдают явно невнятные распоряжения. А те, кто говорит, что не предал и утверждает, что Делу верен — ведут себя столь неадекватно и нелепо, что остается гадать — то ли они провокаторы, то ли — полные идиоты…

Когда ты не знаешь кто рядом: не доверяющий тебе единомышленник или завоевывающий твое доверие враг. А тот, кто ищет связи с тобой — то ли действительно связной Центра, то ли занявший его место агент гестапо…

Уже став директором ФСБ, и в целом демонстрируя политическую лояльность власти — Путин однажды публично и демонстративно ее нарушил. Через неделю после отставки Евгения Примакова, он открыто, во главе Коллегии ФСБ, нанес визит на дачу попавшего в немилость к Ельцину экс-премьера и под запись телекамер вручил ему памятный подарок — винтовку с дарственной надписью от Коллегии. И эта запись, со ссылкой на пресс-службу ФСБ, была показана в новостях по ведущим каналам ТВ.

В 1999 году он действительно отказывался от поста Премьера и роли будущего Президента. А осенью того же года даже писал заявление об отставке с поста Премьера.

Сергей Доренко как-то рассказывал, что Путин еще в те времена ему однажды сказал: «Понимаешь, лично у меня все есть — я получил и то, что хотел, и то на что не мог рассчитывать. Но ведь нужно и стране помочь».

Согласиться в 1999 году на роль официально провозглашенного преемника Ельцина — это не означало принять у последнего власть. Ее у Ельцина тогда уже просто не было. Это означало принять вызов и пойти на риск. И, так или иначе, все 12 лет с тех пор он все время делал одно — принимал вызовы и шел на риски.

Начать, в условиях «хасавюртовского синдрома» и при дезорганизованной и не получающей жалованья армии, реальные боевые действия против ваххабитской Ичкерии — это значило принять вызов и пойти на риск.

Выйти на выборы в качестве представителя Ельцина — это означало пойти на риск. Стать президентом в условиях, когда есть мощная и популярная оппозиция, элиты расколоты и часть из них относится к тебе явно недоброжелательно, а часть полагает, что ты будешь их марионеткой — и у тебя самого нет ни собственной реальной партии, ни группы поддержки, ни верных частей — это значило принять вызов и рисковать.

Вообще, в тех условиях сказать слово «мочить», вызвавшее негодование политического класса и телевидения — это означало пойти на риск. Он сказал это слово не потому, что ему это подсказали — он сам не знал, почему он это сказал. Сказал потому, что страна, которой надоели невнятные и обтекаемые речи, хотела, наконец, услышать что-то внятное и человеческое.

Вернуть стране часть советской символики — означало пойти на риск. Ввязаться в противостояние с катающимся, как отвязавшаяся в шторм пушка на палубе, и превратившимся в самостоятельную ветвь власти телевидением — значило принять вызов и пойти на риск.

Против Путина были:

— левая оппозиция, удерживавшая власть в половине регионов страны и имевшая контрольный пакет голосов в парламенте;

— правое телевидение;

— региональная губернаторская и подчас явно сепаратистская фронда;

— ведущие «олигархи» страны (вообще-то, это были не олигархи, а плутократы);

— мощная фракция элиты, сплотившаяся в «Отечество — вся Россия»;

— международные ваххабитско-террористические круги.

Война на Кавказе, разрушенная промышленность, деградирующая государственная структура, огромные государственные долги, нищее после кризиса 1998 года население.

За него — остатки тех самых структур и тех самых людей, от которых — и от последствий действия которых — и нужно было спасть страну. Против него были и реальные противники, и те, кто объективно мог стать его союзниками. За — те, кто на деле был его противниками. Он был свой среди чужих и чужой среди своих.