Книга Черная ночь Назрани - Фридрих Незнанский

Махмуд сказал, что слышал про Домоседа, но очень мало.

— Живет один, из дома выходит редко. Вот и все, что слышал.

У следователей было ощущение, что им удается схватить тонкие нити, связывавшие незримого человека с Джангировым, но те рвутся у них в руках. Какие-то смутные пятна просвечивали вдалеке, не создавая цельной картины: гараж, почта, улица Коминтерна. Предложение Гамрекелидзе обыскать кабинет Джангирова в «Альянсе» остальные встретили скептически. Уж дома-то, считай, ничего не нашли. На работе же он был в тысячи раз осторожней.

Подойдя к окну, Турецкий некоторое время задумчиво рассматривал конверт. Потом, подозвав к себе Захарина и оперативников, произнес:

— Этот почерк кое-что мне напоминает. Нужно позвонить в министерскую фотолабораторию и попросить, чтобы они срочно напечатали нам снимок погибшего Бритаева. Тот, последний, где он лежит возле МВД.

Подождав, пока Гамрекелидзе разговаривал с фотографом, Александр Борисович обратился к окружившим его коллегам:

— Вот какое у меня предложение, друзья мои. Думается, кличка Домосед, скорей всего, связана с образом жизни. Проверку назрановца с фамилией Домоседов оставим на черный день. У Махмуда проскользнул намек на то, что это человек одинокий. Не может же он совсем не выходить из дома, должен же хотя бы покупать еду. Конечно, вдруг он у террористов на особом положении, его обеспечивают питанием. Но все же невозможно представить, чтобы человек безвылазно сидел в своей берлоге. Наверное, изредка выползает на свет божий, по крайней мере, чтобы заплатить за квартиру. — Турецкий закурил, после чего перешел к основной части своего замысла. — Худо-бедно у нас есть образец почерка этого загадочного человека, обитающего в районе улицы Коминтерна. Предлагаю отправиться туда. Сначала заглянем в гараж, может, что найдем в «Москвиче». Потом отыщем ближайшее отделение Сбербанка, где и примемся тупо, другое слово и подобрать трудно, просматривать заполненные бланки оплаты коммунальных услуг в поисках такого почерка. Других путей я не вижу.

Глава 13

ПОЧЕРКОВЕДЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Махмуда повезли на милицейской машине, следователи поехали на «пятерке» Гамрекели.

Холодный металлический гараж, на который указал Фирзоев, находился в ряду таких же плохо выкрашенных, кое-где тронутых ржавчиной коробок, приютившихся на задворках бессистемно разбросанных домов, в основном трехэтажных. Сами гаражи были окружены такими завалами мусора, что было непонятно, как здесь проезжают машины.

Хорошо, что Махмуд забыл вернуть Джангирову ключи от гаража. Сейчас он отдал их Турецкому.

— Вдруг гараж заминирован, — высказал предположение один из оперативников. — Пусть сам откроет.

Захарину такое предложение показалось бесчеловечным. Другие, припомнив, как Махмуд разделался с Джангировым, особого сочувствия к нему не испытывали. Между милиционерами разгорелся спор, окончившийся лишь тогда, когда Махмуд забрал ключи и отрыл гараж.

Коричневый «Москвич» стоял на месте, ничего интересного в нем не нашли. Очевидно, машиной пользовались по мере надобности для каких-то мелких заданий. Зато в небрежно прикрытой гаражной яме обнаружили внушительный арсенал: автоматы, патроны, взрывные устройства, детонаторы, гранаты.

— Понятые нужны, — заметил один из милиционеров. — Не то потом начнут качать права, скажут — подбросили.

— Могут говорить что угодно. Их никто и спрашивать не станет, — отрезал капитан. Он обернулся к Турецкому: — Мы ведь оставим оружие здесь и устроим засаду.

Александр Борисович почесал затылок:

— Меня больше беспокоит другое. Вот стоим мы сейчас здесь, а этот Домосед наблюдает за нами из окна своей квартиры.

— Или у него там сигнализация связана с гаражом, — добавил Гамрекели.

— Тоже может быть. Поэтому вряд ли сюда сунется.

Захарин возразил:

— Но ведь может и не быть сигнализации, и не обязательно смотрит он сейчас из окошка.

— Все равно у нас слишком мало людей, чтобы отчуждать неизвестно насколько даже одного милиционера. А по идее, тут хорошо бы выставить двух.

— Александр Борисович! — заартачился капитан. — Сами же говорите, что засада нужна.

— Была бы возможность, сделали бы. Но в гараж могут прийти через два дня. Надеюсь, мы задержим этого субчика раньше.

Захарин хотел было уколоть «важняка» по поводу того, что он слишком торопится вернуться в Москву и в спешке может допустить ошибку, но не стал обострять отношений. А через минуту уже был рад, что промолчал, поскольку следующее распоряжение Турецкого ему понравилось, и Юрий Алексеевич вновь проникся к нему уважением.

— Я думаю, имеет смысл поставить «Москвич» передним колесом на яму, чтобы труднее было достать оттуда оружие. И сделаем так, чтобы автомобиль не двигался. Снимем аккумулятор, — Турецкий вспомнил вчерашние мытарства Тавасиева, — проколем колеса.

Снимая югославский аккумулятор, Гамрекели мечтательно сказал:

— Я бы с удовольствием взял его себе. У меня стоит совсем дохлый.

Услышав это, Захарин так зыркнул на него глазами, что лейтенант поспешно добавил:

— Конечно, если бы он не был важной уликой.

Кто-то предложил заменить гаражный замок, да другого не нашлось. Успевший все осмотреть Гамрекели сказал, что тут есть полный тюбик клея «Герметик», и сам же залил им перед уходом закрытый замок. Теперь открыть его практически невозможно, отдирать же ломом «ушки» — значит привлечь к себе лишнее внимание. Шум, скрежет, да и время потребуется.

Отправив Махмуда на милицейском «газике» в СИЗО, следователи выехали на улицу Коминтерна и через несколько минут наткнулись на почтовое отделение. В двух шагах от него находился Сбербанк.

Директор Сбербанка был ошарашен массовым нашествием следователей. Он заподозрил в них грабителей, и пришлось сделать немало телефонных звонков, чтобы под твердить их подлинность. Наконец все формальности остались позади, и четверо следователей уселись за длинный стол. Они, по возможности равномерно, распределили между собой папки с бланками квартирных платежек. Турецкому, как старшему по званию, предоставили право пользоваться для сравнения почерков оригинальным конвертом. Остальные сделали себе ксерокопии, и осмотр документов начался.

Через полчаса все одурели от монотонной работы. Одна платежка идет за другой, конца-краю бумажкам не видно. Тяготило и сознание того, что время может быть потрачено впустую. За квартиру мог платить другой человек, и Домосед мог платить в другом месте, да и вообще похожий почерк ненароком можно пропустить.

Легкая рука оказалась у Гамрекелидзе. Не поверив копии, он схватил оригинал. Характерные завитушки на конверте были такими же, как на квитанции платы за квартиру номер десять, дом четырнадцать, строение пять по улице Коминтерна. Там проживал некий С. С. Кофточкин.