Книга Могила - Фрэнсис Пол Вилсон

— Расскажи мне о своих планах, — проговорила Калабати, ощущая боль в его словах. — Я хочу услышать о них.

— Услышишь. Но будешь ли слушать? — спросил Кусум и, не ожидая, что она ответит, сказал: — Не думаю. Я собирался рассказать тебе о том, как хотел использовать ракшасов, чтобы вернуться на родину. Они могли бы освободить нашу страну от тех, кто делает Индию такой, какой она не должна быть; кто ведет ее в неправильном направлении; кто хочет сделать из нее вторую Америку.

— Это уже политические амбиции!

— Не амбиции, а миссия!

Калабати снова видела безумный лихорадочный блеск в глазах брата, и он пугал ее не меньше, чем ракшасы. Но ей удалось сохранить спокойствие в голосе.

— Ты помешался на политике и хочешь использовать ракшасов для достижения своих целей.

— Пойми, только через политическую власть можно вернуть Индию на путь истинный. Ракшасы мне были даны не только для того, чтобы выполнить клятву. Основная цель гораздо выше, и я призван выполнить эту высокую миссию.

Калабати прекрасно знала, к чему он ведет.

— Хиндутву?

— Да, Хиндутву! Воссоединение Индии на основе индуистских правил. Мы аннулируем совершенное Англией в 1947 году, когда они ввели Пенджаб в состав Пакистана, и разделим Бенгалию. Если бы только тогда у меня были ракшасы, лорд Маунтбаттен ни за что не уехал из Индии живым. Ему повезло, он умер и не попал мне в руки. Поэтому я положу свою жизнь на то, чтобы бороться и уничтожить идеи этого предателя, изменника родины, который внушал нашим людям смириться с владычеством англичан и не сопротивляться.

Калабати по-настоящему разозлилась.

— Ганди имеешь в виду? Ты не мог бы...

— Бедная Бати. — Он улыбнулся, заметив злость, появившуюся у нее на лице. — Я действительно разочарован, что ты так ничего и не поняла. Неужели ты действительно думаешь, что после той роли, которую он сыграл в разделении моей страны, я буду сидеть сложа руки?

— Но Саваркар был с...

— Да, Саваркар стоял за Годзе и Апте — исполнителями убийства, он пытался выполнить свое предназначение. Но кто, как ты думаешь, стоял за Саваркаром?

Нет! Не может быть! Неужели ее брат — человек, которого некоторые их соотечественники называют «преступником века»?

Но Кусум продолжал говорить, а она заставила себя слушать.

— ...Мы хотим возвращения Восточной Бенгалии. Бенгалия должна быть единой.

— Но ведь Восточная Бенгалия теперь — Бангладеш. Ты же не думаешь...

Я найду возможность. У меня есть время и ракшасы. Я найду способ, поверь мне.

Комната завертелась в глазах Калабати. Кусум, ее брат, ее приемный отец, опора ее жизни все эти годы, все дальше и дальше отдалялся от реальной жизни, отдавая себя целиком мести и фантазиям о власти, которые родились в его воспаленном воображении.

Кусум сошел с ума. И осознание этого убивало Калабати. Она всю ночь пыталась игнорировать правду, но больше этого нельзя было делать. Она должна уйти от Кусума. Бежать!

— Если кто и может найти способ, то, безусловно, это ты, — сказала Калабати, вставая, чтобы уйти. — Я рада буду помочь, чем смогу. Но сейчас я устала и хотела бы пойти в...

Кусум преградил ей путь.

— Нет, сестричка. Ты останешься здесь. Мы покинем Америку вместе.

— Покинем Америку? — Комок страха подкатил к горлу бедной женщины. «Надо выбираться с этого корабля». — Я не хочу покидать Америку.

— Я думал об этом. Поэтому и оборудовал эту каюту капитана. — В его голосе не было ни злобы, ни особых угрожающих интонаций. Он скорее напоминал все понимающего родителя, разговаривающего со своим непослушным ребенком. — Я отвезу тебя назад в Индию.

— Нет!

— Это для твоей же пользы. Уверен, что во время плавания ты поймешь свою ошибку, поймешь, что избрала неправильную жизнь. У нас появился шанс сделать что-то для Индии, единственный шанс — очистить свою карму. Я сделаю для тебя столько же, сколько сделал для себя. — Он с жалостью посмотрел на сестру. — Твоя карма загрязнена не меньше, чем моя.

— У тебя нет права!

— У меня есть больше, чем право. Это мой долг!

Он вышел из каюты и захлопнул дверь. Калабати бросилась к двери, но не успела схватиться за ручку, а лишь услышала звук закрывающегося замка. Она стала стучать в дверь.

— Кусум, выпусти меня! Пожалуйста, выпусти меня!

— Выпущу, когда выйдем в море, — ответил он.

Калабати слышала, как он прошествовал к стальному люку, и почувствовала, как внутри нее растет обреченность. Теперь ее жизнь больше не принадлежала ей. Ступив на этот корабль, она обрекла себя на недели в море в обществе безумца, даже если он и ее брат. Она должна выбраться отсюда! Отчаяние охватило ее.

— Джек будет искать меня! — возбужденно выкрикнула она и тут же пожалела о своей вспышке. Не надо было бы вмешивать Джека в эту историю.

— С чего это вдруг он станет искать тебя? — Кусум медленно и тихо задал этот вопрос.

— Потому что... — Она подбирала слова, не могла же она позволить брату догадаться, что Джек был на корабле и видел ракшасов. — Потому что весь день мы были вместе. Завтра он хотел заехать за мной и, конечно, будет искать меня.

— Ясно. — Кусум помолчал. — Похоже, мне придется поговорить с Джеком.

— Ты ведь не сделаешь ему ничего плохого, Кусум?

Мысль о том, что Джек может стать очередной жертвой Кусума, была непереносимой. Безусловно, Джек в состоянии защититься, но Калабати была уверена, что ему никогда не приходилось сталкиваться с людьми, подобными Кусуму... или с ракшасами.

Она услышала, как захлопнулась крышка стального люка.

— Кусум?

Ответа не последовало. Кусум оставил ее одну на корабле.

Хотя нет... не одну.

Внизу были ракшасы.

Глава 9

«САНКшеведдай! САНКшеведдай!»

Джек копался в собрании фильмов Джеймса Вейла, безуспешно пытаясь разыскать кассету «Старинный темный дом», поэтому пришлось удовольствоваться фильмом 1939 года «Горбун Божьей Матери». Чарльз Лотон играл роль невежественного парижанина, который спас Морин О'Хара и орал со стен церкви с произношением англичанина среднего класса. Глупость несусветная. Но Джек любил этот фильм и смотрел его чуть ли не сотню раз. Он был как старый добрый друг, а сегодня Джек как никогда нуждался в добром друге. Сегодня его квартира выглядела особенно пустой.

Визуальный эффект от почти трехметрового экрана создавал эффект присутствия. Джия и Вики были в порядке, именно им он позвонил первым делом, когда вернулся. Хоть одной заботой меньше. Последний звонок разбудил Джию. Она недовольным голосом заявила, что известий от Грейс и Нелли не поступало, у них все в порядке, и они мирно спали, пока он не разбудил их своим звонком.