Книга Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия - Максим Кантор

Независимость от мира

Пятый постулат Эвклида служит лучшей иллюстрацией взаимной сопряженности: «если прямая брошена на две других прямых и в точке пересечения с ними образует углы, отличные от прямых, то это означает, что две прямые обязательно пересекутся». Так неизбежно пересекаются всеобщие интересы, жизни, амбиции, страсти. История человечества есть история взаимных зависимостей и долгов, способности сострадать и чувствовать за другого. Самыми вопиющими примерами зависимости являются категорический императив Канта и Нагорная проповедь.

Культура — это зависимость, воспитание — это набор законов и ограничений, образование — это цепочка взаимосвязанных знаний, которые по отдельности мало что значат. Когда человек или область или государство постулируют независимость, они, собственно говоря, хотят сказать нечто иное, просто слово «независимость» звучит красиво — хоть и бессмысленно. Правильнее всего было бы сказать, что они ищут новый принцип зависимости, который свяжет их с миром и соседями. Но до разумной формулировки доходит редко. Как правило, обретение независимости оборачивается хулиганством или террором. Третий рейх становится независимым от правил мира, а Пугачев от закона, но это не сулит ничего хорошего ни миру, ни Рейху, ни Пугачеву.

Когда мир распадается на части, слово «независимость» приобретает невероятную популярность. Борьба за самовыражение становится доминантной — по отношению к вере, состраданию, милосердию и знаниям. Собственно говоря, торжество авангардного искусства в современном мире уже обозначило сегодняшний день: самовыражение стало важнее всего; а что уж там выражается — совершенно не важно. Мир так долго декларировал права и самовыражение как главную ценность существования, что слово «независимость» обрело магический смысл, превосходящий его рабочее значение. Сегодняшняя борьба за независимость от мира — ничего хорошего миру не обещает.

Юго-Восток Украины борется за независимость от Украины. Донецкая республика борется за независимость от Юго-Восточной Украины. Украина борется за независимость от России. Россия возглавляет борьбу за независимость от Соединенных Штатов Америки. Каждый из борцов убежден, что именно его понимание независимости — истинно. И если Россия имеет право на автономию от американского диктата, то Украина точь-в-точь так же — на автономию от российского. А Донецк тогда имеет право на автономию от Украины. Это называется: передел мира; решает все отнюдь не желание свободы — но сила оружия. Старинное дипломатическое выражение «Если делима Канада, то делим и Квебек» распространяется на весь мир, достаточно принять логику самоопределения как формообразующую.

Независимости нет в природе, ее не существует; это выдумка. Существует переход из одной системы отношений в другую, замена одной зависимости на другую. То, что мир ищет новую систему зависимостей — очевидно; очевидно и то, что в мире нет ни единого проекта такой новой системы. Нет ни единой программы новой системы отношений. Те программы, которые предъявляют националистические постулаты независимости — устаревшие, воскрешающие былые обиды и амбиции. Эти ретро-программы можно положить в основу ретро-империй, так иногда делали. Но чтобы создать систему взаимоотношений в мире, нужна новая программа, новая теория, описывающая современное общество. А ее нет. До тех пор, пока она не появится, всякий шаг от системы к независимости — есть шаг к хаосу, то есть к войне.

Идея, которой нет

В последние месяцы идея создания национального государства обуяла патриотические умы. Многим представляется, что создание национального государства — это прогрессивно, противостоит мировой заразе глобализации и является гарантией процветания общества. Некоторые строят дороги и жилье для бедных, поликлиники и университеты, а наиболее дальновидные — строят национальное государство.

Энтузиазм следует приветствовать: возможно, в ходе строительства национального государства построят что-либо, помимо газопровода для Китая.

Одновременно с гордыми словами «национальное государство» произносят слово «империя» — вкладывая в него сыновью любовь к неохватной Отчизне. Вот, было у нас черт знает что, а будет империя. И обманутые демократической глобализацией народы потянутся в империю. Она будет нести не глобальную идею (в плохом смысле), но национальную идею (в хорошем смысле).

Словосочетание «национальное государство — империя» сегодня стало магическим, подобно словосочетанию «марксизм-ленинизм» — и таким же бессмысленным.

Словосочетание «марксизм-ленинизм» было бредом, поскольку учение Маркса связано с отрицанием государства, а учение Ленина связано с построением государства. Объединяя антигосударственный пафос и государственный пафос в единую систему научного знания — получили неудобную в употреблении псевдонаучную идеологию, в которую требовалось верить, а понять ее разумом было невозможно.

Сходная ситуация возникла с идеологией построения национального государства и собирания империи. Идея национального государства — противоположна ей по духу.

Такие государства возникли на руинах Священной Римской империи, а возникновение их закреплено Вестфальским мирным договором 1648 года, подводящим итог Тридцатилетней войне. Именно в борьбе с императором, в отрицании умиравшей имперской идеологии и формировалась идея национальных государств Европы. Впоследствии эти малые национальные государства неоднократно (всякий раз неудачно) объединялись в империи — Наполеоном, Гитлером, Варшавским пактом.

Империя — это всегда интернациональная, глобальная сверхидея.

Империя Македонского, воспитанного Аристотелем и возжелавшего единой Западно-Восточной цивилизации, империя Наполеона, Австро-Венгерская империя, империя Гитлера и империя Советского Союза — это непременно объединяющая народы концепция бытия. Например, концепцией и общей верой в Советском Союзе был коммунизм, марксистско-ленинское учение, противоречивое, однако страстное. В этом учении (несмотря на его логические несоответствия) содержались общезначимые посылки: единение пролетариев, принципы социалистического общежития, интернационализм. Иными словами, сколь бы ни был шаток научный аппарат идеологии — если имеется сверхидея, интернациональная прогрессивная миссия, то империя живет.

В новой российской империи (желание строить которую декларируется) общая концепция неочевидна — скорее всего, ее просто нет. Появится ли генеральная идея в ходе строительства, неизвестно.

Пафос состоит в том, что прежняя имперская концепция глобальной демократии устарела и ее надо менять. Поиск интернациональной общезначимой идеи «от противного» — классическая российская постановка вопроса. Формулировка Евгения Трубецкого с вариациями всегда повторяется: надобно спасти Запад он него самого; Запад недостоин сам себя — а Россия его, усталого, сменит.

Даже если это верно и прежняя концепция развития мира устарела, из этого не следует, что новая глобальная идея появится тотчас же.

Идею приходится ждать долго, идею надо выносить — из шкафа идеи не достают, по рецептам Молоховец не готовят.