Книга Кольцо "принцессы" - Сергей Алексеев

– Обломки моей машины видишь? – Шабанову хотелось остановить или хотя бы приглушить этот взрыв.

– Ну! Обломки!..

– Вот мой гермошлем с места приземления.

– Ну и что?!

– Вертушки всю ночь гонялись за охотниками! Это что, не аргумент?

– Да в звезду все твои аргументы! Где?.. Где хутор? Где хлеб с молоком? Где город в парке с озером и лебедями?!

– Ладно, остынь, горячий Парамоша. – Герман хотел его приобнять – кадет вывернулся. – Хакер предлагает тебе работу, независимо от диагноза, летчиком-испытателем в НПО. Ему такие люди нужны.

– Пошел ты со своим хакером! – громыхнул товарищ Жуков. – Ну зачем ты наврал?! Я же поверил! Поверил, что он есть, этот мир! Каждому слову поверил! А ты наврал, как последний!.. Зачем?! Зачем ты все это придумал?! И обманул! Я обрадовался, поверил, у нас есть будущее. Не у нас с тобой – у всей цивилизации! Но его – нет. Нет!

Он орал, бесслезно плакал и давился невидимыми слезами. А Шабанову не хотелось утешать – наоборот, подкатывало какое-то ярое, мстительное озлобление.

– Зато мы теперь квиты! – сказал он. – Ты первый меня обманул!

– Я?! – взревел Олег. – Я обманул?!

– А помнишь клетку с медведем?!

Товарищ Жуков вскочил, выпучил глаза, вытянул губы трубочкой.

– Ничего себе – вспомнил! И сравнил!.. Да я уверен был – медведя там нет!

– А он оказался в берлоге!

– Но я-то не знал! И был уверен!

– И все равно! Медведь оказался в клетке!

Он сел и замолчал, уставившись на свои побитые ноги. Шабанов выждал минуту – солдатики уже спустили в котел макароны и теперь валили туда тушенку из банок, забросил на всякий случай автомат за спину и подошел к ним, выбрал миску из посудного ящика побольше и подставил.

– Наваливай!

– Дак еще не сварилось, – сказал солдатик, осматривая Германа. – Погодите немножко…

– Жрать хочу, наваливай! И побольше! – достал две ложки.

Повар удивленно хмыкнул, взял половник и зачерпнул макарон.

– А вы откуда? – спохватился. – Из какого подразделения?

– Вон из того! – Шабанов кивнул на обломки.

– Из спецназа, что ли?

– Из спецназа, наваливай!

– Дак мы не кормим спецназ. Вы отдельно!..

– Я кому сказал?!

Солдатик навалил миску до краев, она палила руки, но Герман вытерпел, донес и поставил на бревно. Товарищ Жуков демонстративно отодвинулся, отвернулся и стал смотреть, как воин с мотопилой пытается завалить толстую ель.

– Бери ложку и давай! – сказал Шабанов. – А то не останется.

Обманутый, насмерть обиженный кадет и ухом не повел. Макароны действительно не доварились, клейкое тесто приставало к зубам и комом становилось в горле, но он все равно ел и не выбирал мясо, черпая все подряд. Когда в миске заметно поубавилось, Олег все-таки взял ложку, но вдруг бросил ее и заматерился.

– Ну кто так пилит, а? Ну кто так тебя учил?! – Он подбежал к солдатику. – Ты же сейчас на нас елку завалишь! Надо же сначала посмотреть, в какую сторону наклон кроны, остолоп!.. Руки тебе оторвать!

Выхватил пилу, глянул вдоль ствола, зашел с другой стороны и в полминуты уложил дерево на землю. Сунул воину инструмент, подтолкнул в спину:

– Вперед, служивый!

Пошел было назад, но тут заметил сучкоруба, поглядел, как тот неумело тяпает по ветвям, покачал головой и направился к нему отнимать топор…

Назад в инфекционное отделение его не взяли. Дежурила та же самая халда в приемном покое и, едва заметив на пороге Шабанова, вскочила, выставила руки:

– Куда? Назад! Ты здесь не лежишь! Тебя выписали! Иди, иди!

– А здорово я тебя тогда? – Он рассмеялся и сдернул с нее повязку. – Ты проверила? Ну что меня… это?..

Сестра отскочила, покраснела от возмущения – не привыкла к такому хамскому обращению – и стала красивой. Герман сделал ей «козу» и подался на улицу.

В хирургическом пропустили на этаж, однако тут его остановила постовая – опять та объемная, что уводила в особняк с решетками: менялись через двое суток, и как раз подоспели к его возвращению.

– Больной! А ты у меня переведен! Ты у меня в списках не значишься!

– Моя палата! Там моя генеральская палата! – Он постучал гермошлемом по столу. – Я там лежу!

– Ничего не знаю! От нас ты выписан.

– Записывай снова!

– А больше ничего не хочешь?

Герман понял, что канителиться с ней бесполезно, прорвался сквозь заслон и побежал в холл – сестра за ним.

– Ты что? С ума сошел? А ну вернись, больной!

– Вот именно – больной! – Шабанов погрозил гермошлемом и рванул дверь. – Значит, должен лежать!..

Место оказалось занятым. В его кресле сидел пожилой человек, уютно завернувшись в его же стеганый барский халат. И компьютер сняли…

Постовая извинилась перед ним и захлопнула дверь, оглядела Шабанова.

– Что у тебя под фуфайкой? А ну – покажи!

– Казенная пижама! – Он распахнул полы.

– А под пижамой?

– Тело!

– Не про тело спрашиваю! Что у тебя там выпирает?

– Это?.. Не скажу!

– Ну-ка иди отсюда! – зашептала грозно. – Сейчас охрану вызову! Может, ты бомбу принес?

– Ну и дура…

– Все равно иди! Ты же из инфекционного! Там карантин по гепатиту! Натаскаешь заразы!..

– У меня постельный режим! – Он показал ногу. – А не понос!

– Ничего не знаю! Где был – туда и иди! Немедленно убирайся!

Он выскочил на лестничную площадку и кинулся в ординаторскую. Хирург оказался на месте, оторвался от рентгеновских снимков, снял очки.

– Товарищ подполковник, как это называется? – пошел в атаку Шабанов. – Я после операции, а меня – в инфекционное! Запирают на замок с гепатитными!

– Садись, Шабанов, и успокойся, – хирург демонстрировал свое хладнокровие. – Ты что, с полетов и сюда?

– Я из инфекционного сюда!

– Зачем же гермошлем?

– Чтоб микробы не доставали! – выразительно проговорил он. – Очень удобно! Вместо марлевой повязки.

– Это я понял… Покажи-ка ногу!

Почему-то они все стали называть его на «ты», а еще недавно были вежливыми, обходительными, будто и впрямь с генералом обращались. То ли они действительно поставили ему диагноз, то ли история приключившаяся стала общеизвестной и потерялась всякая таинственность вокруг его фигуры, прозрачный стал, свой в доску.