Книга Тайные войны спецслужб - Игорь Атаманенко

Я хотел уйти, но Борис попросил меня остаться, сказав, что от меня у него секретов нет.

Из разговора мне стало известно, что в квартире этой артистки — драгоценностей на астрономическую сумму и они необыкновенной красоты.

Таких нет даже у Галины, что вызывает ее зависть и злость. Злость оттого, что она якобы предложила артистке огромные деньги за коллекцию, но та отказалась ее продать.

После чего будто бы Брежнева сказала: «Если уж она не хочет мне их продать, то уж лучше, чтобы их вообще не было в Советском Союзе!»

Насколько я понял, родственник одного из присутствовавших молодых людей работает в отделе, контролирующем сигнализацию в доме артистки. Он должен был в обусловленное время отключить ее, чтобы сигнал тревоги не поступил в отделение милиции.

Еще двое или трое мужчин должны были подъехать к дому на машине-фургоне и на глазах консьержа втащить в подъезд огромную елку.

В случае возможных вопросов мужчины должны были бы ответить, что елка — новогодний подарок артистке, а они лишь выполняют поручение привезти и оставить дерево у дверей квартиры.

Буряце согласился с остальными заговорщиками, что все будет выглядеть естественно, и их действия не вызовут подозрений у консьержа, так как у знаменитых артистов масса поклонников, которые способны выражать свои симпатии самым экстравагантным образом…»

Банзай

На следующее утро Андропов уведомил Леонида Ильича о «грозящей ему опасности» и заручился его поддержкой в реализации своих планов: под предлогом проведения оперативных мероприятий по защите чести Семьи и, как следствие, — престижа державы, Андропов получил карт-бланш на разработку связей Галины Леонидовны, первой в числе которых значилась Светлана Щёлокова…

Таким образом, генсек фактически жаловал грамотой, позволяющей бесконтрольно держать «под колпаком» самого министра внутренних дел!

Брежнев так и не понял, какую злую шутку сыграл с ним Андропов, получив из его рук исключительное право разрабатывать окружение Галины Леонидовны. Впрочем, Леонид Ильич в то время уже мало что понимал…

Последующие события развивались стремительнее, чем в крутом кинобоевике.

Поскольку бриллианты Бугримовой было практически невозможно сбыть внутри страны, генерал Карпов по согласованию с Председателем КГБ дал указание ввести особый таможенный контроль во всех международных аэропортах, и пограничных станциях Советского Союза. Успех не заставил себя ждать.

Через два дня в аэропорту Шереметьево был задержан гражданин, в полу пальто которого был зашит замшевый мешочек с тремя самыми крупными бриллиантами из коллекции Бугримовой.

Еще несколько дней спустя оказались за решеткой и другие члены банды профессиональных грабителей, специализировавшихся на, как они именовали свой промысел, «изъятии у населения бриллиантовых излишков».

Расследование дела об ограблении квартиры Ирины Бугримовой получило новый импульс, когда от подследственных были получены косвенные данные, что наводчиком, получившим за свои «труды» баснословные комиссионные, в обоих случаях был Борис Буряце.

В его квартире был проведен тщательный обыск, который не только усилил подозрения в причастности цыгана к данному делу, но и заставил вернуться к другим нераскрытым делам.

Буряце был вызван на допрос.

В норковой шубе и норковых сапогах, с болонкой в руках и дымящейся сигаретой в зубах Бриллиант вошел в кабинет следователя.

Но спесь слетела моментально, как только ему было объявлено, что он арестован и ближайшие десять дней как минимум ему придется провести в Лефортовской тюрьме.

Следователи любезно (им было известно о его близости с Галиной Брежневой) предложили ему уведомить своих родственников об аресте. Борис позвонил Галине, но та еще не успела прийти в себя после затянувшейся новогодней попойки и в растерянности бросила трубку…

Судом Буряце был приговорен к пяти годам лишения свободы с конфискацией принадлежавшего ему имущества, в том числе и подарка Брежневой — квартиры на улице Чехова.

Из тюрьмы «Борис Бриллиантович» уже больше никогда не попадет в объятия мадам, как, впрочем, и других своих любовниц — его просто прикончат в зоне.

Галина Леонидовна впадет в затяжную депрессию, которую будет усугублять неуемным приемом спиртного. Через некоторое время она перестанет себя контролировать и окончательно сопьется.

Вплоть до 1995 года она будет жить в своей огромной квартире на улице Алексея Толстого, которая превратится в ночлежку московских пьяниц и бомжей.

Последний ухажер Брежневой, сантехник из домоуправления, некто Илюша, по возрасту годившийся ей в сыновья, поселится в ее квартире, лелея тайную надежду, что она по пьянке сболтнет, где запрятаны фамильные драгоценности.

В 1995-м взбунтуются соседи по дому, которым отравляли жизнь пьяные дебоши лишившейся рассудка мадам. Они предъявят ультиматум ее дочери Виктории, и та поместит мать в психиатрическую клинику, где она скончается 30 июня 1998 года…

Глубокое покрытие

Вернувшись в свой рабочий кабинет после доклада Андропову о состоявшейся вербовке, Карпов отключил городские телефоны и попытался проанализировать складывающуюся ситуацию и заодно наметить конкретную область максимально эффективного применения возможностей Банзая.

Генерал опасался, что председатель, однажды получив от агента информацию, которую он может использовать в своих политических играх, потребует и впредь нацеливать японца на добывание компрометирующего материала об окружении Брежнева, и прежде всего о Светлане Щёлоковой и ее муже. Карпов же, будучи контрразведчиком, до мозга костей, душой и телом приросшим к Второму главку (контрразведка Союза) был убежден, что бриллиантовыми делами дочери Генсека должно заниматься Пятое (идеологическое) управление.

Он знал, что заставить Андропова отказаться от мысли использовать Банзая в интересах «политического сыска» можно, лишь сыграв на опережение. Надо было как можно быстрее получить от японца информацию, относящуюся к компетенции Второго, и только Второго главка.

«Конечно, — рассуждал Карпов, — представь Банзай сведения об устремлениях японских спецслужб, которые все более идут на поводу у ЦРУ и все чаще выполняют задания американцев, Андропову и в голову не придет направлять агента на добывание какого-то компромата на окружение Брежнева. Не станет же председатель использовать потенциал такого ценного агента не по профилю! Это ж все равно что долгожданное наследство растратить на подаяние нищим или гвозди забивать китайскими вазами… Стоп-стоп! У меня ведь что-то было по вазам… Ну, конечно же, — «Сётику»! Почему бы не начать работу с Банзаем именно с этой японской фирмы? Ведь он же как-никак советник посольства по экономическим вопросам!»

…«Сётику» привлекла внимание аналитиков Службы Карпова тем, что в течение полугода регулярно, раз в два месяца, на открытых железнодорожных платформах через весь Советский Союз доставляла в Гамбург… фаянсовые вазы.