Книга Бигуди для извилин. Возьми от мозга все! - Нурали Латыпов

Ребенок выучивает звуки родного языка, подражая своей матери. Пользуясь этой карикатурой нормальной речи, мать облегчает своему ребенку изучение родного языка. Когда она говорит с кошкой, она не прибегает к такой карикатурной речи. Она знает, что кошка всё равно не научится говорить.

В тот момент, когда моя модель вашей мысли совпадает с моей собственной мыслью и у меня больше нет нужды показывать вам, что возникла проблема, можно считать, что сообщение прошло успешно. При этом принципиально, что в этот самый момент между вашей моделью моей мысли и вашей собственной мыслью тоже не остается отличий. Этот момент взаимного согласия завершает успешную передачу сообщения. Строя модели внутреннего мира других людей, наш мозг решает задачу, требующую проникновения в чужое сознание. И именно эта способность строить модели чужого сознания и создала пропасть между людьми и всеми другими видами живых организмов. Если бы мы не могли строить мысленные модели окружающего мира и делиться ими, у нас бы не было ни языка, ни культуры». (Крис Фрит. «Мозг и душа»).

Обучение языку есть обучение некоему типу мышления (и наоборот): насколько универсален язык, настолько продуктивно и мышление. Математика — первый почти универсальный язык интеллекта — эволюционируя, породила свою противоположность, а именно феномен «математического мышления».

Такой проблемы не существовало перед всесторонне развитым Ломоносовым, когда он произносил классическое: «Математику уже затем учить следует, что она ум в порядок приводит». Увы, ныне приводит она его в порядок настолько своеобразный, что собственные достоинства обращает в недостатки. И более прав Бернард Шоу, отметивший: «Человечество околдовано неудержимым движением науки, и только искусство способно вернуть его к реальности».

Тщетные попытки привить ребёнку этот кастовый язык прежними графическими методами обречены. У подавляющего большинства учеников процесс усвоения математики проходит психически мучительно, крайне болезненно, поскольку, согласно тому же Э.В. Ильенкову [18], символика математики — с точки зрения обучаемого — «оторвана от реального, конкретного смысла». «Боль» же, как известно, формирует барьер, отчуждённость, сохраняющуюся чаще всего на всю жизнь.

Воистину был прав Сократ, когда молвил: «Заговори, чтоб я тебя увидел».

Другое серьёзное препятствие на пути триумфального шествия «языка науки», как считают создатели Диала (см. выше), — отсутствие сколько-нибудь строгого математического описания мира окружающей нас бытовой реальности и мира эмоций. Однако если в разрешении наших психологических, эмоциональных, бытовых проблем математические методы вдруг окажутся столь же эффективными, сколь и в естественных науках — значит, их стоит использовать.

Математика возникла в античном мире как способ упорядочения всех накопленных к тому времени приёмов размышлений. Она даёт каждому, кто удосужится погрузиться в её основы, громадный набор не только готовых способов думания, но и приёмов дальнейшего упорядочения всех собственных находок. То есть именно математика — главный инструмент борьбы с энтропией (мерой хаоса) сознания.

Выдающийся отечественный философ Эвальд Васильевич Ильенков установил: в мозгу человека практически нет встроенных структур с конкретными рефлексами и навыками поведения. Зато необычайно — куда лучше, чем у большинства прочих животных — развита способность к установлению взаимосвязей между малейшими крупицами накапливаемого опыта. С твёрдой уверенностью можно заявить, что математика — дизайнер мысли.

Рассказывают, что великий физик Гиббс был весьма замкнутым человеком и на заседаниях ученого совета университета, в котором он преподавал, пребывал в молчании. Но когда решался вопрос о том, чему уделять в новых учебных программах больше места — Математике или изучению иностранных языков, он не выдержал и произнес речь: «Математика — это язык!» — сказал он.

А пожалуй, первым из европейцев, в полной мере оценившим универсализм математики, был гениальный английский естествоиспытатель, францисканский монах Роджер Бэкон (около 1214 — после 1292). В том, что он был гением, нет никаких сомнений. Например, в работе «Epistola fratris Rogerii Baconis de secretis operibus artis et naturae, et de nullitate magiae» — Бэкон уже рассуждает о способах технического использования различных явлений природы для создания в будущем полезных человеку механизмов и приспособлений. Он предсказывает создание домкратов, подводных лодок, летательных аппаратов, механических «колесниц», безопорных мостов, телескопа и микроскопа, астролябии, а также лазерного оружия, пользуется разработанными собственноручно очками. Зашифровывает в виде анаграммы состав независимо открытого им пороха, указывая на разные аспекты его военного применения. И это XIII век!

Бигуди № 50

Кстати, о языке. Однажды к Аристотелю пришел юноша, который после долгой витиеватой и цветистой речи сформулировал, наконец, свою просьбу. Он хотел, чтобы мудрец взял его к себе в обучение и научил, как правильно и логично излагать свои мысли, чтобы юноша впоследствии мог стать известным оратором. После своей речи юноша спросил, какую плату возьмет с него Аристотель. Аристотель, выслушав юношу, сказал: «Хорошо. Но с тебя плата будет вдвое больше, чем с остальных учеников». Увидев изумление юноши, он пояснил: «С тобой работы вдвое больше — прежде чем научить тебя говорить, мне придётся…». Что же сказал юноше Аристотель?68

Игра как метафора

Можно привести ещё множество интереснейших примеров игр с буквенными (графемными и фонемными) и словесными множествами — скажем, поиски закономерности в последовательности слов, букв, рисунков. Во всех случаях анализируются структура и характерные признаки некоторого массива информации. Даже известная школьникам игра в «виселицу» или «балбеса» относится к линейным играм, развивающим — хотя и несколько односторонне — интеллект. Однако не стоит увлекаться задачами лишь одного типа — интеллект не должен быть «хромым» на какую-то одну из извилин. Гибкость мысли тренируется на задачах разных видов.

К простейшим задачам на развитие интуитивного мышления можно отнести, например, решение ребусов[129]— занимательных задач, где нужно расшифровать текст, записанный с помощью рисунков. Вот тут уже понадобится не только способность быстро структурировать по определённым признакам — в соответствии с условием задачи — Множества слов. Теперь нужно расшифровывать графический, рисуночный код, для чего недостаточно только перебирать в памяти слова и их комбинации: нужно включить и пространственное мышление, и воображение, и смекалку.

Множество интереснейших примеров можно найти в литературе. Не будем перечислять здесь наиболее известные книги о различных интеллектуальных (в разной степени) играх (см. список литературы). Наиболее эффективными для развития логики и аналитических способностей нам представляются книги типа «Ну-ка, догадайся!». Конкретная формулировка заданий (задачек, вопросов, головоломок, шарад, ребусов и пр.) в них может быть разной, однако цель одна: не только получить результат, но и научиться максимально использовать все уровни своего мышления.