Книга Власть над сетью. Как государство действует в интернете - Анна Федорова

Таким образом, «истинная» прозрачность складывается из реальной возможности граждан обрабатывать полную, объективную и удобно упакованную информацию на всех стадиях работы государственной машины.

Любая прозрачность по сути является воплощением демократических ценностей, в пределе реализуя «право знать». Формируется общество, где информация несет черты высшей ценности, доступ к ней приобретает максимально высокий статус. Метафорически ценность прозрачности сродни ценности света. Освещенное помещение кажется более безопасным вне зависимости от остальных его характеристик. Имея возможность окинуть его взглядом, нам кажется, мы защищены. И даже несмотря на то, что на освещенных улицах также совершаются убийства и грабежи, свет не стал меньше связан с безопасностью в сознании человека. То, что может быть охвачено взглядом, то, что известно хотя бы в потенции, воспринимается как не таящее угроз.

Доверие и общественный контроль

Теперь встает вопрос: а какой цели прозрачность пытается достичь? Какие проблемы она призвана решать?

Большинство западных исследователей сходятся в одном: той генеральной целью, ради которой государство претерпевает изменения, является доверие граждан. А прозрачность, по мнению многих исследователей, есть ключ к формированию доверия к правительству[444]. Доверие есть особое состояние индивидуального и общественного сознания, которое вплетено в механизм, осуществляющий интеграцию и стабильность общества. Иначе говоря, оно играет важную роль в конструировании горизонтальных и вертикальных общественных отношений. Доверие участвует в формировании групповых идентичностей, отношений сотрудничества и солидарности, разнообразных форм гражданских ассоциаций. Доверие граждан к своим политическим лидерам переводится затем в поддержку этих лидеров и институтов, а это, в свою очередь, позволяет управлять более эффективно. Без доверия социальные проблемы склонны разрастаться и приводить к разрыву связей между управляющими и управляемыми и к снижению доверия между самими членами общества.

На базовом уровне доверие можно разделить на когнитивное и аффективное. Первое рационально и основано на знании, второе — чувственно и основано на эмоциональном отношении. В обыденной жизни они тесно переплетены и усиливают друг друга. В случае доверия по отношению к правительству более важным оказывается когнитивный аспект доверия, когда мы осознанно выбираем, кому, на основании чего и в каких обстоятельствах мы доверяем. При этом абсолютная полнота знания уже не подразумевает доверия: в таком случае можно делать обоснованные предсказания. Полное отсутствие знания, однако, также не ведет к доверию: ему просто не на чем основываться.

Доверие как социальная установка предполагает определенный спектр ожиданий по отношению к своему объекту.

Вкратце эти ожидания можно обобщить следующим образом:

• Честность. Подразумевает ожидание правды и сдерживания обещаний, а также взятие на себя выполнимых обязательств, заслуживающих доверия.

• Хорошие намерения (benevolence). Это своего рода этическое направление доверия, связанное с ожиданием выражения своего рода «заботы» от правительственных организаций. Заботы о всеобщем благополучии и мотивации действовать в интересах других. Это те ожидания, которые связаны с воспринимаемыми намерениями правительства, их проявлениями по отношению к общественному интересу.

• Компетентность. Действенное направление доверия, подразумевающее ожидания эффективности, экспертности как части правительственного исполнения функций. Это наиболее утилитарное измерение доверия, непосредственно связанное с функционированием правительственной машины. Ожидание компетентности есть ожидание наличия знаний и навыков, необходимых для эффективных операций по повышению организационной продуктивности.

Удовлетворение описанных ожиданий формирует базовую установку доверять их источнику со всеми сопутствующими выгодами этого положения.

Прозрачность и доверие

Прояснение связей прозрачности и доверия является одним из наиболее важных и частых вопросов исследователей электронной государственности. Исследователи здесь разделяются на оптимистов, пессимистов и скептиков. Первые считают, что прозрачность сама по себе приводит к возникновению доверия, что снижение уровней секретности пойдет всем на пользу и не ранит никого, кому нечего скрывать. В пользу этой точки зрения говорит вся идеология открытости современного общества. Скептики говорят, что на формирование доверия оказывают влияние так много факторов, что сама по себе прозрачность не играет решающей роли.

Способность граждан более эффективно контролировать государственную информацию не обязательно будет вести к улучшению функционирования системы, но обязательно будет иметь массу социальных последствий. Сразу после формулирования прозрачности как основной ценности нового типа управления стали появляться критические мнения о границах ее применимости и сомнения в ее реальной полезности для процесса принятия и осуществления политических решений[445].

Слишком много ожиданий в последнее время возлагали на конструкт прозрачности и его роль в «повышении морального уровня общественной жизни». По мнению все большего числа авторов (см., например, Амитаи Эциони[446]), полагать, что прозрачность может оправдать все эти высокие цели, нереалистично, и все чаще можно слышать, что она переоценена. Прозрачность не всегда ведет к ожидаемому поведению. Более того, всегда остается под вопросом то, что НЕ было сделано прозрачным — не было записано на бумаге или устройстве либо просто выведено из-под необходимости быть прозрачным.

Рассмотрение вопроса о прозрачности и доверии поднимает еще один важный культурный пласт. В России и западных демократиях сформированы практически противоположные культурные парадигмы отношений власти и общества. В некотором смысле насколько для американского гражданина для сохранения ощущения спокойствия и доверия важно знать, что правительство «все ему говорит» или «ничего не скрывает», настолько же для русского человека важно знать, что у власти есть секреты, что в случае опасности власть разыграет неведомую и непобедимую карту. Секретность в отношении власти есть важная, если не ключевая характеристика. Государственные секреты должны быть и должны бдительно охраняться.