Книга Селеста, бедная Селеста... - Александра Матвеева

— Я переночую у тебя? — спросила мама, когда отчет завершился. — Пусть Сережа с Катей одни побудут. Может быть, что-нибудь склеится.

Ночное беззвездное небо перерезали гигантские всполохи дальнего пожара. Языки пламени, дрожа, отражались в темной воде медленной реки.

Высокий подмытый берег узким утесом нависал над водой. На самом краешке угадывался напряженный силуэт.

Я знала — это Лешка. Силуэт приблизился. Очень черный и очень четкий в зыбкой вздрагивающей темноте. Я протянула руку к острому плечу. Кончики пальцев схватили воздух, чуть-чуть не дотянувшись до плеча.

Я видела, моя рука удлиняется, пальцы сжимаются в тщетной попытке ухватить Лешку. Рука удлинялась, удлинялась. Расстояние между кончиками пальцев и плечом не изменялось.

За моей спиной метнулась длинная плотная тень. Ужас сжал горло, липкими холодными пальцами пробежал по спине.

— Лешенька, — простонала я и не услышала своего голоса.

Услышал черный силуэт. Он дрогнул. Торс остался неподвижным, голова медленно повернулась на сто восемьдесят градусов. На меня смотрели черные глаза. В их лишенной выражения глубине отражались холодные бледные огни и языки пламени.

Я в ужасе схватилась рукой за горло. Не было сил видеть любимое лицо, застывшее словно маска. Не было сил отвернуться, закрыть глаза. С губ сорвался хриплый, придушенный стон.

Лицо напротив начало медленно меняться, сквозь Лешкины черты все явственнее проступали черты Градова, искривленные глумливой усмешкой. На меня надвигалось лицо, застрявшее в памяти с последней встречи. Губы шевельнулись, словно два длинных толстых червяка.

Я знала, сейчас услышу уже слышанное от него ужасное слово. В смертельном ужасе рванула руки вверх, стремясь закрыть уши. Рука, лежащая на горле, перестала повиноваться мне. Мои собственные пальцы сжимались, безжалостной хваткой сдавливая горло.

Лицо Градова все приближалось, надвигаясь на меня, увеличиваясь в размерах, раздуваясь, заполняя все поле зрения.

Скоро я видела только рот. Из этого рта, огромного, круглого, как у рыбы, раздалось мерзкое хихиканье и притворное сюсюканье:

— Селеста. Бедная Селеста…

Где-то слева и сзади зазвенел колокольчик: Селеста! Селеста!

Звон перешел в набат, загрохотал, разрывая перепонки, заполнил весь мир. Селеста! Селеста!

Дверь распахивается, и я невольно делаю шаг назад. Я забыла, какой Лешка высокий, отвыкла запрокидывать голову, взглядывая ему в лицо.

Он стоял в дверном проеме, точно посередине, одной рукой придерживая дверь. Другая рука метнулась вверх, к лицу, к тонкой белой ниточке, перечеркнувшей черную бровь. Я закрыла глаза.

— Что тебе нужно?

Я открыла глаза. Лешка уже убрал руку от лица и смотрел на меня с открытым и даже подчеркнутым недовольством. Черная бровь подрагивала, и это придавало смуглому Лешкиному лицу зловещее выражение.

Пришлось признать, что мне здесь не рады. Однако отступать некуда, за нами… Что там за нами? Любовь, будущее, жизнь, в конце концов.

Я попыталась сохранить спокойствие, чему ужасно мешало желание прижаться к широкой груди и выплакать в теплую нежную шею все свои беды. Надо держаться, сказала я себе. И, стараясь из всех сил держаться, спросила любимого:

— Может, впустишь в дом?

— Чего ради? — возразил любимый.

— Но ведь я пришла, — попыталась я быть убедительной.

— Тебя кто-то звал? — не смягчился хозяин дома.

— Давай не будем устраивать шоу для соседей, — зашла Я с другой стороны.

— Соседи на работе, — успокоил меня Лешка.

— Пожалуйста, — протянула я и сморщила лицо, намереваясь заплакать.

— Только не это, — ответно сморщился Лешка и отступил, освобождая мне дорогу.

Я сразу прошла в его комнату. Вид комнаты кардинально изменился. Причина стояла практически в центре — двуспальная, финская, покрытая мягким бежевым пледом. Сразу вспомнились Катины слова о жене. Почему я придала им так мало значения?

На свадьбе Лешка веселился один, никто при мне о его жене не упоминал, вот я про нее и забыла. Тем более что помнить не хотелось.

Вот сейчас из другой комнаты явится красоточка и уставится на меня вопросительно и недоуменно — что тебе здесь надобно, старче?

Лешка заметил мои взгляды по сторонам, но понял их неверно и сообщил, проходя к окну:

— Коля уехал. Еще утром.

— Я знаю, — хрипло ответила я и попыталась глотнуть сухим горлом. — Он заходил прощаться.

— Вы сильно сдружились.

В Лешкином голосе прозвучали ревнивые нотки. Или послышалось? Я быстро взглянула ему в лицо, но Лешка опустил голову, что-то старательно разглядывая у себя под ногами.

— А твоей жены нет дома? — наконец выговорилось у меня.

— Жены? Нет, жены нет, — коротко и непонятно взглянул на меня Лешка и отвернулся.

— А где она? — не отставала я. На фиг мне сдалась его жена? Вот он, рядом, протяни руку и коснешься волос. Кончики пальцев еще помнят их плюшевую мягкость.

— Ее нет. — Лешке явно не хотелось разговаривать о жене. Меня же это почему-то подстегнуло к новым вопросам. Стало крайне необходимым выяснить местонахождение этой самой жены:

— Ее здесь нет?

— Здесь нет, там нет, нигде нет! — разозлился Лешка. Чего он?

— Почему? — растерялась я.

— Потому что ее просто нет. Не существует в природе.

— Умерла? — потряслась я страшной догадкой. Так вот почему я ни разу ее не встретила. Нигде.

Лешка гневно таращился на меня, наливаясь смуглой краской. Я обругала себя за глупость. Разве можно так спрашивать? Ведь она его жена, ему больно… Я робко взглянула на него и опустила глаза, физически чувствуя на макушке сверлящий взгляд.

— Ее нет потому, что ее просто нет. Не существует. Понятно? — раздельно, как дебилке, объяснял Лешка.

Ничего не понятно. Я тупо уставилась на него. Лешка наклонил голову набок и смотрел на меня уже не гневно, а с пониманием:

— Так ты пришла познакомиться с моей женой? — Он хмыкнул, и от этого знакомого смешка меня бросило в дрожь и комната поплыла перед глазами. Я с трудом поняла следующие слова: — Зря торопилась. Жены у меня нет и не было. — И подтвердил в ответ на мой потрясенный взгляд: — Не женат я. Пока.

Я проигнорировала последнее замечание и, не веря собственному счастью, залепетала:

— Катя сказала, что в Дрезденском аэропорту ты познакомил ее со своей женой.

— Соврала, — легко отмахнулся Лешка. — Я не был женат, не был в Дрезденском аэропорту, не был в Дрездене. А Катьку в последний раз видел, ну не знаю, может, год назад, может, больше. В твоей, кстати говоря, компании.