Книга Подтяжка - Патрик Санчес

— Как дела?

— Нормально, — бросаю… так же равнодушно, как Джоди, когда я спрашиваю ее о школе.

— А у тебя, Джо? — спрашивает он дочь, когда мы устраиваемся за столиком.

— Да так, — говорит она и, сняв куртку, ощупывает ее карманы. — Черт! Где мой мобильник?

— Можно не чертыхаться за столом?

— По-моему, я забыла его в школе. Заедем по пути домой в школу? Надо его забрать.

— Даже не знаю. Зачем он тебе так срочно понадобился?

— Ни за чем, — отвечает она немного напряженно. — Просто хочу, чтобы он был у меня.

— Если тебе так необходимо с кем-то поговорить именно сегодня, почему бы не воспользоваться моим мобильным? Или домашним телефоном?

— Давайте просто заедем в школу и заберем его.

— Нет. Сегодня вечером мы в школу не поедем, — настаиваю я. — Вообще не понимаю, зачем отец купил тебе его, — продолжаю, бросая на Джима взгляд. — Зачем шестнадцатилетней девочке мобильный телефон?

Школа расположена неподалеку, но ее желание заполучить телефон беспокоит меня. Право, зачем девочке, у которой нет никакой личной жизни, он так срочно понадобился?

— Пап, отвезешь?

— Прости, Джо, после ужина мне нужно будет вернуться на работу.

— Ой, неужели? — картинно закатив глаза, произносит Джоди.

— Джоди, прекрати, — надо как можно быстрее замять эту тему. Я боюсь, что дочь примется задавать отцу каверзные вопросы о его задержках на работе, и перевожу разговор в другое русло. — Давайте решим, что будем есть, а о мобильнике поговорим позже.

На счастье, прежде чем Джоди успевает что-либо ответить, к столу подходит официант и предлагает выбрать напитки. Мы с Джоди заказываем чай со льдом, а Джим воду с лимоном. Когда официант удаляется, муж и дочь синхронно раскрывают меню. Я тоже намеревалась было приступить к выбору блюд, но, поддавшись внезапному порыву, откинулась на спинку стула и принялась разглядывать своих родных. Я наблюдаю, как они вычитывают строчки меню, и с грустью думаю о том, что, возможно, это последний наш семейный ужин. Впереди серьезный разговор о предательстве Джима. Никто не знает, во что превратится наша жизнь после этого.

Напитки уже на столе, мы заказываем еду, и тут нам бы расслабиться в ожидании трапезы, но между нами повисает гнетущая тишина. Обидно сознаться, но говорить нам, в сущности, не о чем. Я лихорадочно ищу тему для беседы, подобающей случаю, но ничего не получается. Я почти не обращаю внимания на то, как Джим выжимает в стакан воды сок из дольки лимона и туда же высыпает сахар — это его метод получить бесплатную порцию лимонада и не тратить доллар девяноста девять центов, как указано в меню.

Заказ приносят довольно скоро, все так же молча мы приступаем к еде. Я сижу в напряжении, передо мной тарелка с цыпленком, но кусок в горло не лезет — думаю о предстоящем разговоре с мужем. Вдруг я улавливаю, что Джим смотрит через мое плечо. Я слежу за его взглядом, оборачиваюсь и… вижу у барной стойки Жизель! Она стоит там с тарелкой, полной салата; и, в свою очередь, глядит, не отрываясь, на наш столик. Я настолько шокирована, что не могу шевельнуться, у Жизель появляется прекрасная возможность рассмотреть меня в окружении домочадцев. Очнувшись, наконец, я вижу, что Джим покраснел как рак. Очевидно, старается придти в себя, и это дается ему с трудом. Он, наверное, молится о том, чтобы Жизель не подошла к нашему столу.

А вдруг все наоборот — он жаждет, чтобы она это сделала? Возможно, он хочет, чтобы все раскрылось, ему не терпится освободиться от затянувшегося вранья. Как бы то ни было, Жизель все еще неподвижно стоит у бара. Джим потянулся за стаканом с водой, и от нас с Джоди не укрылось, как трясутся его руки. Я так увлеклась, наблюдая за парочкой любовников, что не заметила, как и меня кинуло в дрожь, не почувствовала, как жар бросился мне в лицо. Несколько секунд спустя мы с Джимом смотрим друг на друга, и оба понимаем, что тайна его романа с Жизель раскрыта.

Ужин был безнадежно испорчен. Ни муж, ни я больше не съели ни кусочка, но терпеливо дождались, пока Джоди доест салат, только после этого мы расплатились, и все вместе поднялись из-за стола.

— Спокойной ночи, — мямлит Джим с вымученной улыбкой, когда мы расходимся по машинам. — Я в офис. Буду дома через несколько часов.

— Хорошо, — отвечаю я, а сама чуть не плачу. Господи! Где мне взять столько терпения? Я держусь только потому, что не хочу рыдать на глазах у дочери. Она еще маленькая для того, чтобы принимать участие в семейных скандалах.

— Ну, мы заедем в школу за мобильником?

— Нет.

— Да ладно тебе. Тут ехать-то пару минут.

Я не обращаю внимания на ее нытье, боюсь, что если заговорю, то потеряю над собой контроль, а это может травмировать психику Джоди.

— Так мы в школу?

— Нет! Все, разговору конец, — рявкаю я.

— С тобой все в порядке?

— В порядке, — отвечаю и закусываю губы, по-прежнему стараясь удержаться от плача.

— Что же, в порядке, так в порядке, — Джоди отворачивается к окну.

66. Камилла

«Завтра придется идти на работу», — думаю я, уютно устроившись на диване и глядя в телевизор; идет повтор «Подружек» на «Ю-пи-эн». Я договорилась о двухнедельном отпуске (понятное дело, за свой счет), чтобы прийти в себя после пластической операции, и сегодня идет четвертый день. Несмотря на то что недавно я чуть не сдохла на операционном столе, сейчас чувствую себя превосходно, а раз так, стоит отменить отпуск за свой счет и вернуться на рабочее место.

Только я собралась переключить канал в поисках чего-нибудь интересного, как раздался стук в дверь. Бренда притащилась, больше некому. Я, конечно, ценю ее поддержку, но совершенно не понимаю, какого черта она здесь делает — я вовсе не нуждаюсь в ее визитах и нотациях. Я-то думала, что избавилась от глупых разговоров, уехав из Атланты. И, понятное дело, возвращаться к этим бессмысленным обсуждениям в Вашингтоне не собираюсь.

Гляжу в глазок, за дверью стоит миниатюрная темноволосая женщина. Нет никаких сомнений в том, кто это, не узнать ее невозможно, я открываю дверь.

— Нора! — восклицаю я. Скрыть удивление мне не удалось.

— Привет, Камилла. Как дела?

— Э-э… нормально. Ты что здесь делаешь? — не хотелось столь откровенно проявлять свои эмоции, но вопрос вырвался прежде, чем я смогла взять себя в руки.

— Можно войти? — в свою очередь спрашивает она, проигнорировав мой вопрос.

— Да… да, конечно, — спохватившись, я распахиваю дверь пошире и отступаю в сторону. — Пожалуйста, проходи. Присаживайся. Хочешь чего-нибудь выпить?

Беспокойство мое растет.

— Нет, благодарю.

— Итак, что я могу для тебя, Нора, сделать? — В голосе моем зазвенели стальные нотки, да и сам вопрос сформулирован довольно грубо, а ведь мне, в принципе, не хотелось ее обидеть.