Книга Переступая грань - Елена Катасонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он вешал куртку, снимал ботинки, надевал тапки, и все эти манипуляции помогали ему выиграть время и прийти в себя. Почему, собственно, он был так уверен, что сына нет дома? "Потому что тебе этого хотелось", - упрекнул себя Женя и, вымыв в ванной руки, прошел в кухню.
- Ух ты!
Денис, сияя, смотрел на отца. Еще бы! Он нажарил целую сковороду картошки - хотя терпеть не мог ее чистить! - квашеная капуста и соленые огурчики украшали стол.
- Откуда? - изумился Женя.
- Людина мама передала, - гордо ответил сын. - И нам, и в больницу.
- А ей нельзя, - взгрустнул Женя.
- Почему? - возмутился Денис.
- Потому что сердце, - объяснил Женя. - У них там все недосолено.
- А мы немножко, - подмигнул Денис отцу. - Вот увидишь, она обрадуется.
Они сидели против друг друга, ели картошку - прямо со сковородки, хрустели холодными огурцами, капустой с яблоками и радовались друг другу. Потом пили чай с карамельками - шоколадных конфет в доме давно уже не водилось, - а потом Денис попросил разрешения покурить.
- Ты разве куришь? - опечалился Женя.
- Иногда, - сдержанно ответил Денис.
- А я и не знал, - продолжал печалиться Женя.
- Ты много чего не знаешь, - снисходительно улыбнулся Денис. - Только не говори мне, пожалуйста, что это вредно.
- Да я и не говорю.
Стало почему-то очень грустно. Денис курил, независимо щуря глаза, а Женя все смотрел на своего мальчика... Потом встал, убрал со стола.
- Не надо, отец, я сам!
- Сиди уж...
Вот и Леры нет дома, вот он вроде как и свободен, а все равно под приглядом, и нужно хитрить, чтобы вырваться к Тане. А ведь она волнуется: три дня ей уже не звонил. Женя решительно вышел из кухни, закрыл за собой дверь. Таня сняла трубку сразу, как будто сидела у телефона.
- Але?
- Это я, - покаянно сказал Женя.
- Наконец-то! - выдохнула Таня. - Я уж не знала, что и подумать! Ты как? Ты здоров?
- Все в порядке. Потом объясню. У тебя на завтра какие планы?
- Прием в двенадцать. Вечером - клиника.
Женя тут же послал свой родной институт к чертовой матери.
- Можно приехать утром? - волнуясь, попросил он. - В десять! Нет, в девять!
- Конечно, конечно! - обрадовалась Таня.
Женя быстро оглянулся на дверь кабинета. Закрыта по-настоящему, плотно. А Денис все еще курит в кухне.
- Я тебя люблю, - сказал он тихо. - Очень! Скажи, что ты - тоже.
- Ты знаешь, - так же тихо ответила Таня.
- Все равно скажи, - взмолился Женя.
- Люблю, - смиренно призналась Таня. - Хотя бывает очень трудно.
- А у меня для тебя сюрприз, - заторопился обрадовать ее Женя.
- Какой?
- Тебе обязательно встречать Новый год с мамой?
- Нет, вовсе не обязательно. - Казалось, Таня внезапно охрипла. - А что?
- Ты же просила, вот я и решил...
"Набиваешь, как последний подлец, себе цену... Но ей действительно не нужно знать..."
- Правда? Нет, правда?
Как она обрадовалась! Заговорила вдруг быстро-быстро, тоже чуть задыхаясь - как Лера, только совсем по другой причине.
- Конечно, правда.
- Говорят, в этом году будет что-то особенное! Говорят, вся Москва будет в огнях и ракетах! И метро будет работать до трех часов!
- А разве мы выйдем на улицу? - удивился Женя.
- А как же! - Таня рассмеялась так звонко, так молодо, что Женя, пожалуй, впервые почувствовал, что их разделяет десять лет, не шутка! Подумать только: тащиться в центр, да еще в такую погоду! Морозы никак не придут в Москву и вряд ли успеют за оставшуюся неделю - нет, даже меньше!
С недоверчивой, удивленной улыбкой слушал Женя, как Таня перечисляла все, что они будут делать: проводят старый год, встретят новый и, захватив полбутылки шампанского, поедут - не в центр, нет! - а на ВДНХ!
- Потому что ближе? - догадался Женя.
- Потому что ближе, - подтвердила Таня. - И потому что, если выпадет снег, там его сразу же не затопчут. А петард и ракет - вот увидишь! - будет и там навалом!
"Какая смешная! Чего только не напридумывала, - растроганно подумал Женя и, шепнув "целую", повесил трубку. - Чему же ты удивляешься? - спросил он себя. - Тому, что ей мало тебя одного?" А это потому, что она молодая, понял Женя. И еще потому, что в эту выпавшую, как козырный туз, волшебную ночь хочется ей всего, и много. А ему хочется одного - Тани. Он так соскучился по бесконечно родному телу, шороху спадающего белья, по ее рукам и губам и тому обжигающему моменту, когда все исчезает и остается только блаженство проникновения. Рвануть бы сейчас к ней, ни минуты не медля, и все пройдет: печаль, раздражение, тревога за Леру, стыд перед сыном... Ведь все мы смертны, жизнь коротка, почему же все эти условности...
- Звонила тетя Надя, - неожиданно возник в кабинете Денис. - Ужасно расстроилась из-за мамы. Говорит, собиралась вместе с вами встречать Новый год.
- Так расстроилась - почему? - недобро усмехнулся Женя. - Из-за мамы или из-за Нового года?
- Ну зачем ты так? - захлопал большими, детскими прямо ресницами Денис, и недоуменная морщинка прорезала чистый, юношеский лоб. - Они ведь с мамой подруги.
- Не люблю я ее, - признался Женя. - Какая-то она черная.
- Черная? - не понял Денис. - Ты имеешь в виду, что брюнетка?
- Нет, вообще, - смутно ответил Женя. - И волосы, и глаза. Да вся! - с неожиданной яростью заключил он.
- А она относится к тебе хорошо, - подумав, отметил Денис.
- Даже слишком, - хмыкнул Женя, хотя совсем так не думал.
Надя явно его недолюбливала: иногда он ловил на себе ее пристальный взгляд, полный досады и какого-то странного недоумения. Но вот вырвалась же нелепая фраза, а почему, он и сам не знал.
- Рвется к маме в больницу, - продолжал Денис.
- А там карантин, - не без злорадства доложил Женя. - Как раз с завтрашнего дня. Так что Надя твоя опоздала.
- Почему моя? - наивно удивился Денис.
- Да, кстати, - пропустил его слова мимо ушей Женя, - вот список, составленный мамой. И чего же там только нет! Давай-ка собирать вместе. Что там, по пунктам? Та-а-ак... Вата, полотенце, салфетки бумажные и салфетка на тумбочку, вязанье, спицы...
Он все собирал старательно, складывал аккуратно и бережно, словно прося прощение, извиняясь заранее за грядущий счастливый день. Изо всех сил старался Женя не думать о Тане, но чувствовал каждой клеточкой тела: минует всего одна ночь, и он окажется с ней рядом, обнимет крепко-крепко, войдет в нее с восторгом и наслаждением, и все исчезнет, кроме ощущения счастья твоего и любимой женщины.