Книга Приди, весна - Джилл Мэри Лэндис

– Когда-нибудь, уверен, ты это почувствуешь. Тебе известно, что здешние индейцы всегда жили за счет бизонов? Они ни в чем не зависели от белых, пока на этой земле обитали бизоны. Из бизоньих шкур они делали одежду, из их копыт – клей, из жил – нити, из ребер – ножи. А бизоньи желудки они использовали для хранения воды.

– Как ты нашел своих бизонов?

– Это было нелегко, должен сказать. Мы окружили их по одному, редко сразу двоих. Они все беспорядочно бродили по прерии, находясь почти на грани вымирания. У нас ушло почти два года, чтобы найти девятнадцать особей. А три бизона родились уже здесь.

– И что ты собираешься с ними делать? Кейс устремил взгляд на возвышавшиеся вдали горы.

– Держать их здесь. Кормить их и заботиться о них, чтобы мои дети знали, что такое бизоны. И не только мои дети, но и дети моих детей. – Он снова повернулся к ней и испытующе посмотрел ей в глаза, словно хотел взглядом своим проникнуть ей в самую душу. – Охотники, такие, как тот, что похитил тебя, почти полностью их истребили.

Анника с трудом сглотнула.

– Может, они этого не знали? Может, они думали, что бизоны будут всегда?

Кейс покачал головой.

– Они знали, как знали и те люди, которые им платили. Им было прекрасно известно, что, когда исчезнут бизоны, вместе с ними исчезнут и индейцы. Это был грандиозный план.

– Не может быть, – запротестовала она.

Кейс посмотрел на сестру, у которой были такие же светлые волосы и черты лица, как у матери. Анника была больше белой, чем индеанкой, и он не мог винить ее за то, что ей незнакомы чувства, владевшие им. Он всегда ощущал себя индейцем, чувствовал это в своем сердце. Возможно, она вообще никогда не почувствует того, что чувствовал он. Кейс порадовался про себя, что ей не приходится сталкиваться с людскими предрассудками, о которых сам он знал даже слишком хорошо, но с которыми постепенно научился мириться, как научился этому в свое время Калеб.

– Как долго ты собираешься держать здесь ребенка? – резко переменил он тему разговора в надежде застать ее врасплох. Его уловка удалась. Анника побледнела и отвернулась, но он успел заметить выражение страдания в ее глазах.

– Месяц назад, – Анника провела пальцем по перекладине забора и пожала плечами, – я думала, что Бак приедет за ней. Но сейчас я в этом не уверена.

– Бак? Ты произносишь его имя с таким благоговением.

Она повернулась к нему.

– Ты ошибаешься.

Не обратив на ее возражение никакого внимания. Кейс продолжал:

– Я беспокоюсь о тебе, Анника. Ты почти ничего не ешь и проводишь все дни дома, работая за Розу.

– Разве тебя это не радует? Она ведь сейчас едва может ходить, не говоря уже о том, чтобы выполнять какую-либо работу по дому. Я просто пытаюсь ей помочь, Кейс, насколько это в моих силах.

– Меня волнует то, что это совсем на тебя непохоже. А так помогай ей, сколько тебе хочется.

– Огромное тебе спасибо, братец.

Кейс надвинул шляпу на лоб, чтобы тень от полей упала ему на глаза.

– Мою младшую сестренку, которую я оставил в Бостоне, интересовали лишь балы и приемы, да еще, пожалуй, наряды, которые у нее были всегда самыми модными. Дома ты не пошевелила бы пальцем, чтобы даже вскипятить себе воду для кофе.

– Ты несправедлив, Кейс. Дома мне не нужно было ничего делать. Здесь же все обстоит совсем иначе, и я занимаюсь домашними делами, только чтобы помочь Розе.

– Нет, ты изменилась, – проговорил он сердито, пытаясь за резким тоном скрыть свою тревогу. – Твой похититель явно обидел тебя сильнее, чем ты хочешь признать, но я не буду пока настаивать на том, чтобы ты мне все рассказала. Мне придется подождать со всеми выяснениями до того, как Роза разрешится от бремени, но я стал сейчас весьма терпелив. Более терпелив, чем когда-либо прежде. Я подожду.

Анника проводила его глазами, пока он не скрылся в здании конюшни, стоявшем между домом и загоном для бизонов. Когда он вошел внутрь, она повернулась к забору спиной, борясь с желанием закрыть лицо руками и разрыдаться. С усилием подавив минутную слабость, она расправила плечи, глубоко вздохнула и попыталась обдумать сложившуюся ситуацию.

Почему Бак не приехал за ней? Она жаждала его увидеть, жаждала сказать ему, что готова жить с ним, где он только пожелает. Все было лучше, чем эта ужасная разлука. Она уже думала о том, чтобы попросить Кейса отвезти ее назад в горы и поискать там вместе долину Блу-Крик и Бака, но они не могли уехать с ранчо до тех пор, пока Роза не родит и не оправится от родов. К тому же, учитывая отношение Кейса к Баку, с ее стороны было бы верхом глупости даже заикаться об этом.

Она попыталась встать на место Бака. Был ли он уверен, что она не могла покинуть его столь внезапно по доброй воле, или он воспринял ее отъезд как бегство? Он, правда, заподозрил ее в том, что она решила покинуть его, в тот день, когда они с Бейби собрались на пикник, но как он мог сомневаться в ней после того, как в ту же ночь она столь откровенно ответила на его чувства?

Сейчас, когда она прожила без него целый месяц, ей стало ясно, что в сущности для нее не имеет никакого значения, где он хочет жить. Он был нужен ей, нужен больше всего на свете. Мысль о возвращении в Бостон без него вызывала у нее слезы. Конечно, она могла бы остаться здесь, в Вайоминге, но это было бы слабым утешением, поскольку рядом все равно не будет Бака.

Ветер усилился. Хотя Анника и привыкла к постоянно дующему здесь ветру, сейчас, глядя на клубящуюся по коралю пыль, она решила, что на сегодня с нее довольно. Погруженная в свои мысли, она медленно прошла через скотный двор. Ветер прижимал ее юбку к ногам, развевая расклешенный подол вокруг лодыжек.

Подняв голову, она посмотрела на дом, который своим ярким желтым цветом напоминал свежее сливочное масло. Окантовка была выполнена яркой белой эмалью, и каждый гвоздик, каждая досочка были окрашены с необычайной тщательностью. На мгновение Анника позавидовала брату и его жене. Как и у родителей, любовь их была такой откровенной, такой бьющей через край, что они казались одним существом, когда бы ты ни видел их вместе.

Она не могла представить себя работающей бок о бок с Баком в качестве его жены. Их отношения начались столь необычно, их миры были столь различны, что, вероятно, с ее стороны было настоящим безумием даже думать об их союзе. Союзе? Анника мысленно чертыхнулась. О каком союзе между ними можно говорить, когда она ему совершенно безразлична? То, что он за ней не приехал, не оставляло на этот счет никаких сомнений. А может, подумала она вдруг, он получил все, что хотел, и к большему не стремился? Он поразвлекся с ней, а потом случай помог ему от нее избавиться, да еще вдобавок и сложить с себя бремя ответственности за Бейби. И теперь он мог жить так, как хотел – один и свободный от всяких уз. Он сам ей говорил, что, в сущности, ему не нужна жена и он написал Алисе Соумс лишь из-за Бейби, которой требовалась нянька. Почему он должен менять свои планы только оттого, что она вдруг пожелала упасть ему в объятия?