Книга Больше чем скандал - Сари Робинс

Маркуса терзали смутные воспоминания. Он никогда не встречался с покойным бароном лично, но, может быть, последний был одним из благотворителей, посещавших его отца? Впрочем, барон Коулридж не состоял в Совете попечителей, в этом Маркус был уверен. Молодой человек все пытался понять, что же его тревожит, но у него ничего не получалось.

– Барон был единственной жертвой? – спросил Маркус, внимательно рассматривая портрет. Барон Коулридж немного напоминал брата Кэт. Но серые глаза и ямочка на подбородке есть у многих людей.

– К сожалению, нет. На следующий день от полученных ран скончалась его жена.

Маркус огляделся.

– А где же ее портрет?

Лакей деликатно покашлял в белую перчатку.

– Его переместили в восточный вестибюль, – он указал вправо. – Это за углом в дальнем конце коридора, я провожу вас, если вы желаете на него посмотреть.

Однако мужчины не выразили желания куда-то идти.

Дагвуд уставился на дверь, которая находилась напротив, словно его упорный взгляд мог призвать отсутствующих Кадди-хорнов. Обернувшись, он рассеянно поинтересовался:

– Почему? Разве она не принадлежала к почтенному семейству?

– Ее родословная заслуживает уважения, но ее отец подвизался в торговле. – Слово «торговля» прозвучало как диагноз опасного заболевания.

– У них были дети? – продолжал расспрашивать Маркус. Какое-то непонятное чувство по-прежнему не давало ему покоя. Правда, многие жители Лондона состоят в дальнем родстве и сходство лиц – самое обычное дело.

– Обождите, – обратился Дагвуд к лакею, явно заинтересовавшись, – насколько я слышал, мистер Каддихорн претендует на титул своего брата. По какой причине?

– Трагедия… – по тону лакея было понятно, что он рассказывает эту историю не в первый раз. – Маленький сын барона Коулриджа утонул…

Маркус почувствовал разочарование. Однако посетившие его подозрения почему-то не желали исчезать.

– Он был единственным ребенком?

– Нет.

– А что произошло с другим?

Лицо приземистого лакея порозовело.

– Это была девочка, она была постарше, но ее тоже уже нет в живых.

Маркус приподнял брови и посмотрел на Дагвуда. Похоже, над семейством Каддихорнов пронесся ураган смерти.

– И как же она умерла?

– Она утонула. – Лакей изменился в лице: видимо, он только сейчас осознал, как дико звучат его объяснения.

– Срузу два ребенка утонули? – в голосе Дагвуда звучало подозрение.

Маркус с радостью отступил в сторону, предоставив расспросы Дагвуду.

– Когда? Где? – не отступал Дагвуд.

– Они утонули вместе. – Лакей поперхнулся. – Я тогда здесь не работал, но слышал разговоры…

Дагвуд подошел ближе и внимательно посмотрел на слугу через монокль. Маркус вынужден был отдать должное своему спутнику: лакей просто-таки задрожал.

– Какие разговоры?

На лбу лакея выступили капельки пота, и он оглянулся на дверь, словно оттуда могла прийти помощь.

– Ну, дети… они убежали из дома…

– Когда?

– Около пятнадцати лет тому назад или вроде того. – Лакей потер лоб затянутой в перчатку рукой. – Может быть, лет тринадцать назад. Я не знаю наверняка.

– В какое время года? – спросил Маркус, пытаясь выснить обстоятельства побега.

– Около Рождества.

– В самый разгар зимы, – пробормотал Маркус. – Наверняка их что-то вынудило так поступить, вам не кажется?

– Говорили, что девочка была сумасшедшая, – слуга подергал жесткий воротник своей ливреи, – дурнее дурного. И в зимнюю ночь вытащила братишку из дома.

– И что же с ними произошло? – требовательно спросил Дагвуд.

– Следы вели к реке, но детей так и не нашли.

Маркус поднял на него глаза:

– Ни брата, ни сестру?

– Нет. Поговаривали, что их растерзали волки.

Могло ли такое произойти? Впрочем, это было так давно…

Дагвуд бросил на Маркуса скептический взгляд и повернулся к слуге.

– Но ведь все это случилось так давно, кому же теперь понадобилось подавать прошение о передаче титула?

Лакей затрясся с головы до ног, а его лицо стало очень несчастным.

– Я мог бы выяснить все эти сведения из пятидесяти различных источников, – бросил Дагвуд. – Никто и не заподозрит, что именно вы мне их сообщили.

– Леди Хантингтон.

Дагвуд поперхнулся:

– Ах вот как.

– Что значит «вот как»? – спросил Маркус.

– Леди Хантингтон славится своим упрямством, и если уж она решит кому-то противостоять, то приложит к этому все силы. Кроме того, ее муж – влиятельный член Палаты лордов.

– Но какое ей дело до Каддихорнов?

– Она дальняя родственница моих хозяев. – Лакей прокашлялся. – К тому же она была близкой подругой жены последнего барона Коулриджа.

– Портрет которой переместили в восточный вестибюль? – уточнил Маркус.

– Да, той самой.

– И так, наблюдая за тем, как ваши хозяева обращались с баронессой Коулридж при жизни, леди Хантингтон сделала определенные выводы и теперь хочет помешать им извлечь выгоду из смерти подруги, – заключил Маркус.

– Да, суть именно в этом. Нельзя сказать, что она желанная гостья в этом доме, – сообщил лакей, понизив голос.

– А, вот вы где! – раздался у входа низкий голос.

Маркус обернулся.

Прижимая к груди неизменный саквояж, к ним ринулся мистер Гиллис, сопровождаемый лакеем в коричнево-золотой ливрее, который старался от него не отставать. Черные башмаки Гиллиса скользили по блестящему деревянному полу, и он с трудом остановился перед мужчинами.

– Не говорите ни слова, Маркус! – зашипел он. – Ни одного слова.

Дагвуд обратился к лакеям:

– Вы не могли бы нас покинуть? Казалось, слуги шли к двери целую вечность.

– Успокойтесь, иначе ваше сердце не выдержит, Гиллис, – предупредил юриста Маркус.

Это было весьма своевременное замечание. Пухлый мистер Гиллис задыхался и обливался потом, его широкое лицо раскраснелось, а одежда, измятая и сидящая, как всегда, криво, выглядела так, будто по ней проехала карета.

Дагвуд нахмурился, явно недовольный тем, что его дела станут достоянием еще одного человека.

– Не нужно драматизировать ситуацию, мистер Гиллис. Данн не под арестом.

Продолжая пыхтеть, мистер Гиллис водрузил на свой нос-луковку очки в золотой оправе.