Книга Созданы для любви - Моника Маккарти

Тут Мария пригляделась и поняла, почему сундук оказался таким тяжелым. В нем были вовсе не камни, а фолианты. Все в кожаных переплетах, они были заботливо завернуты в экзотические ткани, родина которых, как довольно быстро определила Мария, находилась далеко за пределами Англии.

– «Аутремер»[18], – в задумчивости проговорила она. В сундуке также лежали три большие фляги, но они были запечатаны воском, и Мария не стала открывать их.

Сгорая от любопытства, она осторожно извлекла одну из книг и принялась читать то, что было написано на толстом пергаменте страниц. К сожалению, Мария не могла похвастаться хорошим образованием, поэтому смогла разобрать лишь отдельные слова. Но ей очень понравились рисунки. Тут были цветы, растения, женщина под вуалью, какие-то странные животные, которых Мария никогда прежде не видела. А вот – большая неуклюжая лошадь с длинной шеей и горбом на спине.

Книга оказалась великолепной! Мария открыла бы и другую, но знакомый звук заставил ее вскочить на ноги. Выглянув в маленькое окно, она вскрикнула. Он вернулся! Во дворе замка стоял Кеннет, а рядом с ним – еще несколько мужчин.

Отложив книгу, Мария помчалась вниз, чтобы встретить мужа. Запыхавшаяся от бега, она оказалась в зале почти одновременно с мужем, появившимся с противоположной стороны. С криком радости она помчалась через зал в его объятия, уже слыша, как он гулко смеялся. Кеннет легко приподнял жену и прижал к себе. Быстрый сдержанный поцелуй – большего не позволяла мужская компания, – и вот она уже снова стояла на полу.

– Скучала по мне? – спросил Кеннет хриплым низким голосом.

Мария почувствовала, что еще немного – и она расплачется. В последнее время она часто плакала, даже в тех случаях, когда просто теряла булавки.

– Очень скучала. Как замечательно, что ты вернулся!

Внезапно Кеннет помрачнел:

– Боюсь, что ненадолго. Я должен возвратиться к Перси. Просто заехал сюда по пути.

Мария улыбнулась, пытаясь скрыть разочарование:

– Что ж, как видишь, у меня тут все хорошо.

– Рад слышать, – ответил Кеннет, целуя жену в нос.

А Мария вдруг поняла, что муж с дороги проголодался. К тому же он был не один. Она тут же распорядилась, чтобы приготовили пищу и вино на всю компанию.

Когда все были усажены за длинный стол, Кеннет, нахмурившись, спросил:

– А где сэр Адам?

– Его вызвали в Берик.

– Я думал, что он уезжает завтра.

– Так и предполагалось, но ему пришлось внезапно уехать.

– Почему?

– Я не знаю… – Мария поморщилась.

– Неужели он ничего не сказал? Может, что-то случилось?

– Вот сам и спросишь его, – пробурчала в ответ Мария.

– Если это что-нибудь важное, то я и так скоро все узнаю, – с беспечной улыбкой заметил Кеннет.

Но Мария чувствовала, что отсутствие Адама очень взволновало мужа.

– Что-то не так? – спросила она.

Кеннет поднял кубок с вином и сделал большой глоток.

– А почему ты спрашиваешь? – поинтересовался он.

Мария пожала плечами, решив не мучить мужа расспросами, но вопрос сам собой сорвался с ее губ.

– Кеннет, что тебя беспокоит?

– Устал, просто устал. Жаль, что не смогу задержаться здесь.

Мария внимательно посмотрела в глаза мужа, не зная, верить ему или нет.

– Ты уезжаешь прямо сейчас?

Кеннет кивнул:

– Но я вернусь, как только смогу. А ты чем занимаешься здесь? Ты вроде бы собиралась навести порядок.

Как он угадал?!

Мария покраснела, украдкой оглядывая себя. На юбках по-прежнему была пыль.

– Должно быть, я выгляжу ужасно, – пробормотала она.

Кеннет ласково ей улыбнулся:

– Ты прекрасна, дорогая.

Что-то в его взгляде заставило Марию еще сильнее покраснеть.

– Я решила навести порядок в небольшой комнатке для ребенка. – Она невольно улыбнулась. – Там будет очень уютно. Около окна я поставлю стул и устрою небольшой закуток для няни. Жаль, что у меня не нашлось времени все закончить. Да, сэр Адам сказал, что некоторые его гобелены я могу повесить на стены. Я не стала ждать тебя и уже повесила.

По лицу Кеннета словно пробежала тень.

– Милая, ты же знаешь, что все это – временно.

– Да, я знаю. – Мария вновь залилась румянцем. – Однако тяжело отказать себе в маленькой слабости, которая делает тебя такой счастливой. Ты ведь поймешь меня?

Мария думала, что Кеннет будет счастлив вместе с нею, но он снова нахмурился, и казалось, его что-то мучило.

– Да, конечно, – кивнул он. – Ты права. Возможно, я буду в восторге от комнаты нашего малыша.

Мария радостно улыбнулась:

– Тогда я попрошу тебя кое о чем. Ты можешь помочь мне переставить сундук? Замечательная вещь, кстати. Думаю, что он принадлежал отцу сэра Адама.

– Почему ты так решила? – спросил Кеннет, направляясь следом за женой.

– Там много замечательных сокровищ с Востока. Ведь отец сэра Адама много лет назад участвовал в крестовом походе под предводительством Эдуарда Первого, не так ли?

– Как и мой дедушка, – осторожно добавил Кеннет.

– Да-да, конечно. А ты тоже видел эти тетради?

Кубок выскользнул из руки Кеннета, но он вовремя подхватил его.

– Тетради? – переспросил он.

Мария кивнула, удивляясь столь странной реакции мужа.

– Да, там их целый сундук.

Кеннет в это не мог поверить. Неужели в одной из таких тетрадей действительно скрыт рецепт черного дымного пороха? Он надеялся вернуться к исследованию сундука тем же вечером, однако прошли еще сутки, прежде чем ему удалось вдоволь полазить в закутках башни Хантливуда.

С приездом Эдуарда из Лондона приготовление к войне ускорилось, и теперь Перси постоянно загружал всех делами. Кроме того, Кеннет знал, как мало времени осталось для выполнения его миссии, и потому пользовался каждой возможностью узнавать все новости. И его не оставляло чувство, что англичане планировали что-то тайное, причем в центре этого плана находился Клиффорд.

Кроме того, Кеннета не оставляло чувство, что за ним наблюдали. Да и это письмо, так удачно попавшее ему в руки, тоже обеспокоило его. Из записей Перси следовало, что основное он расскажет в следующем письме, но после вскрытия первого письма на печати осталась маленькая трещинка. Конечно, это могло остаться незамеченным, но если констебль все же заметил трещинку на печати, то он мог рассказать об этом в ответном письме, которое понесет другой человек.