Книга Средневековая история. Интриги королевского двора - Галина Гончарова

Лиля кивнула:

— Ага. Ясненько. И где вы их используете?

— В храмах жрецы раскрашивают себе лица.

— А в пищу?

— Это святотатство.

— А в курильницу?

— Если только из лучших побуждений. Чтобы Кобылица смилостивилась.

Тьфу!

«Следственный комитет» заседал уже два часа. Лиля, Тахир, Джейми, Рашад и два его капитана, имен которых Лиля пока не выучила.

Лонс и Тарис для полноты картины, пастор для благолепия, Мири у мачехи на коленях, две собаки в углу. Двое вирман у дверей. Звали еще и Хельке, но ювелир отговорился занятостью. Почему-то он не любил ханганов.

И вся компания пыталась прояснить вопрос: как?! Но пока решения не было.

Киноварь — это однозначно. Но курильница — это поддерживающие дозы. А исходники? Кто травить-то начинал?

Рашад тоже всерьез задумался. Сулан вообще не состоял при дворце. Или как это правильно — в дворцовом штате? Это место ранее занимал Тахир. Но мужчина клялся и божился, что никогда не давал никому киноварь. Еще не хватало! Нет, он пробовал ею лечить кожные болезни, добавляя в мази, но получалось через два раза на третий, и он забросил эту идею. А уж чтобы в пищу подмешивать или как-то еще?

Нет уж. Видел он жрецов при храмах. Из старых. И решил, что не так уж это вещество безобидно.

Изучить свойства? Ну… может, и стоило бы. Но его интересовала медицина. Травы. И вообще, нельзя объять необъятное.

Тут Лиля полностью была с ним согласна. Либо — либо.

Или ты практик, или исследователь. По нынешним временам — именно так. А ставить опыты на больных… простите, совесть замучает. Или не лечи, или не издевайся.

Как ни странно, первым додумался Джейми.

— Ваше сиятельство, — тихо окликнул он Лилиан, — а эту кровь можно так легко достать? Я ее ни разу не видел…

Лиля затеребила косу. А ведь и правда.

— Тахир-джан?

— Лилиан-джан, это священное вещество. Купить его? Нельзя. А продавать — только в храмы. Иначе — святотатство.

Рашад задумался.

— Это надо писать. И повелитель…

— А так подумать? У меня вот пастор…

Пастор Воплер мягко улыбнулся:

— Ваше сиятельство, это вы меня так жалуете. И то недавно. А в других приходах и того хуже бывает…

Лиля почесала нос.

— То есть во дворце Хангана нет храма?

Мужчины дружно покачали головами.

— А как же богу молиться? — не поняла Лиля. — Жены, наложницы, служанки…

— А они ходят в городской храм. Один раз в десять дней, — ответил Тахир.

— Для симпатии и любви — мало, — задумалась Лиля. — А вот если… знать бы точнее…

— А есть варианты, ваше сиятельство?

Ответил Лонс:

— Самое простое — если у тебя брат служит в храме. Или кузен, дядя, племянник… короче, родственник. Тогда женщина могла знать и о свойствах ки… ва…

— Киновари, — подсказала Лиля.

— Вот. Полагаю, жрецы знают, что эта вещь приносит вред.

— Так это же кровь из раны Кобылицы, — пожал плечами Тахир. — Было бы удивительно, приноси она пользу. От такого только зла и ждать!

— А жрецы…

— Это чтобы мы не забывали о несовершенстве мира и не гневили Кобылицу. Лилиан-джан, я вам потом расскажу о тонкостях нашей веры, ладно?

Лиля согласилась.

Итак, в текущих данных задача решения не имела. Тахир как-то не интересовался родственными связями жен Хангана, Рашад тоже… оставался только один выход. Спросить у самого наследника.

Амир был в сознании. Сиделка рассказывала ему какую-то балладу и кормила с ложечки взбитым белком, а он слушал, стараясь не морщиться от боли. И явление всей компании воспринял с удивлением.

Слово дали Рашаду, как самому внушительному.

— Господин, мы выяснили, как вам давали яд. И знаем, что это. Но не знаем — кто.

— Вот как?

Рашад вкратце рассказал о курильнице, о сделанных выводах…

Амир задумался. Потом покачал головой:

— Не знаю. Это надо писать письмо… я не слишком интересовался отцовским гаремом…

— Ну еще бы, — мрачно фыркнула Лиля. — Какому настоящему мужчине могут быть интересны бабские дрязги и сплетни? Доходить начинает, когда едва в могилу не сведут. А до некоторых и не доходит.

Мальчишка густо покраснел.

— Ваше сиятельство! — возмутился Рашад.

Лиля отмахнулась.

— Ладно. Пишите письмо, господин дин Дарашшайя. И пусть ваш повелитель разбирается со своими кобылицами лично. А теперь оставляем палату. Больному вредно такое количество народу.

Джерисон Иртон, между прочим, потомственный граф, галантный кавалер и дамский угодник, стоял посреди комнаты и матерился, как кузнец, который на ногу себе наковальню уронил.

Наверное, он бы продолжал это делать еще долго, но в комнату вошел Рик.

— Ты чего?

Вместо ответа ему в руки полетел свиток.

Рик поймал. Пригляделся. Печать Ханганата. Интересно.

— Твои торговые…

— НЕТ!

Рявканье было такой силы, что Рик немедля развернул свиток. Пробежал глазами раз. Другой. Третий. И тоже выругался.

Свиток был лично от Хангана. Лично. А по традициям Ханганата Великий там царь и бог. И ясно солнышко. И писать какому-нибудь графу?

Это примерно как Эдоард решил бы пообщаться с чистильщиком каминов.

Письмо было коротким. Но и такое…

«Ваше сиятельство.

Сим письмом извещаю вас, что мой старший сын и наследник отправлен на лечение в графство Иртон.

Будьте любезны, отпишите своим людям, дабы те не паниковали, а встретили мальчика и оказали ему всю необходимую помощь.

Вашему правителю я напишу отдельно.

Если мой сын умрет, я не стану винить вас. Если же выздоровеет — моя благодарность будет безмерна».

Подпись.

Печать Хангана.

— Что за бред? У тебя в Иртоне святой чудотворец завелся?

— Ни… и… чудотворцев! — рявкнул Джес. — Я вообще ничего не понимаю!

— Да уж. Если там твою жену едва не угробили…

— Жену… — Джес на миг задумался, а потом бросился к шкатулке с письмами. — Вот! Жену!

«…Это подтверждает знаменитый лекарь, волей судьбы посетивший ваш замок. Полагаю, вы слышали про Тахира Джиамана дин Дашшара?..»