Книга Охота на бабочек - Нора Робертс

— Конечно.

— Просто хочу убедиться. И ни вы, ни мистер Стайнбергер не покидали дом до самого утра?

— Нет.

— Вы уверены, потому что все это время провели вместе?

— Мы работали допоздна, засиделись за полночь — был почти час. Пытались предугадать реакцию СМИ и повернуть ситуацию в свою пользу. Ехать домой было слишком поздно, и я осталась в комнате для гостей. К тому же мы не закончили и решили продолжить утром.

— И сколько вам платят за такие сверхурочные?

— В каком смысле?

— Мне интересно, насколько хорошо вам платят за ночную работу.

— Дело в том, что моя должность подразумевает гибкий график — рабочий день у меня ненормированный. Но я не понимаю, какое отношение это имеет к делу.

— Копы весьма любознательны. Вот я и проявляю любознательность: неужели ваши сверхурочные стоят целых пятьдесят тысяч, которые мистер Стайнбергер перевел на ваш счет вчера?

Валери испытала изрядное потрясение, которое, впрочем, ей удалось довольно искусно спрятать за оскорбленной невинностью.

— Вы лазили по моим счетам? Да какое вы имели право…

— Самое законное, ведь речь идет об убийстве. Так что же вам пришлось сделать за пятьдесят кусков, Валери?

— Я делала свою работу! Джоэль ценит мои незаурядные способности! Вы не представляете, сколько времени и сил ушло, чтобы замять скандал, поднявшийся из-за смерти Кей-Ти. Вот он и дал мне премию.

— Но вы сказали, что у вас и так гибкий график и ненормированный рабочий день.

— Ну да.

— А теперь вы вдруг получаете премию в размере пятидесяти тысяч долларов лишь за то, что выполняете свою работу! За последние пару лет ничего подобного с вами не происходило, если только вы не получали премии наличными. Но тогда вы не декларировали их и налоги не платили, да?

— Я полагаю, что Джоэль оценил, насколько трудны были создавшиеся обстоятельства, и то, как я блестяще разобралась с ними. Поэтому и выдал мне премию. — Валери отвела глаза и прокашлялась. — Спросите у него сами.

— Непременно спросим. Вы опять спите с ним?

— Нет! Мне не нужно спать с начальником, чтобы продвинуться по служебной лестнице!

— Раньше вы уже были любовниками.

— Карьера здесь ни при чем! Всего лишь минутная слабость с обеих сторон. Все началось и закончилось до того, как мы приехали в Нью-Йорк.

— Тем лучше для вас. Кстати, о продвижениях. Я тут сбилась с ног, пытаясь найти вас в гостинице. Оказывается, вы переехали в номер люкс. Вот это я понимаю повышение по службе!

— Мне понадобилось больше места и ресурсов для работы.

— И еще это… как его там… услуги maоtre d’étage[4], личный спортзал и отдельный лифт.

— Мне потребовалось больше места, — упрямо повторила Валери. — Студия все одобрила.

— Знаешь, Пибоди, о чем говорят мне эти апартаменты и куча бабок?

— Ну…

— О взятке. Копы не только любознательны, но также подозрительны и циничны.

— Я просто выполняла свою работу. Я пришла к вам по собственному желанию и не намерена сидеть и выслушивать оскорбления!

— Интересно, каково это — освещать в СМИ жизнь тех, кто с легкостью зарабатывает раз в десять больше вас? Тех, кто играючи получает всевозможные привилегии и все внимание, в то время как вы остаетесь за камерой, стараясь изо всех сил представить их в наиболее выгодном свете? А еще вам приходится прикрывать их ошибки, их глупость, их маленькие слабости. А также их пороки и преступления.

— Я делаю свою работу и прекрасно справляюсь с ней! Я сотрудник одной из самых успешных и прославленных киностудий. У меня шесть подчиненных, которые исполняют моиуказания, а я подчиняюсь непосредственно одной из легендарнейших личностей нашего шоу-бизнеса!

— И эта личность-легенда заставила вас солгать ради него, Валери? Или ради кого-то еще?

— Я уже дала показания. Мне нечего добавить.

— Что-то вроде «без комментариев»?.. Вы свободны, однако эта беседа не последняя. Далеко не последняя. А сейчас мне надо готовиться к пресс-конференции. Может, посоветуете чего?

— Язвительность и стервозность в прямом эфире никого не красят.

Ева улыбнулась в душе, а Валери пулей вылетела из комнаты.

— Конец беседы. Я — язвительная стерва.

— Без комментариев, — откликнулась Пибоди.

— А она — напуганная лгунья, которая ни жива ни мертва от страха. И вот-вот вывалит все свои переживания на Стайнбергера. Спорим, наши электронщики наслушаются всяко-разного прежде, чем она выбежит на улицу?

— Даллас, а вдруг мы ее подставили?

— Если он убьет Валери сейчас, то ее продвижение по службе и премия вызовут бо-ольшие подозрения. Мы обвиним его в соучастии, а премию объявим взяткой. Ему выгоднее оставить ее в живых, подтвердить версию с премией и переездом в номер люкс. Хотя все же мы за ней понаблюдаем.

— Каким образом?

Ева достала телефон.

— Даллас, — сказала она, когда Конни взяла трубку. — Мне нужна ваша помощь.

— Чем я могу помочь?

— Свяжитесь с Валери и попросите ее приехать. Мне все равно, где вы встретитесь, главное, нагрузите ее работой, и пусть ваш муж или вы сами будете рядом с ней в течение всего дня.

— Хорошо. Позволите спросить, зачем все это?

— Спросить-то позволю, а вот ответить не отвечу.

— Досадно! Знаете, после обеда мне действительно понадобится помощь. Наши кинобоссы решили, что я должна произнести речь на заупокойной службе, а прощальное слово скажет Мейсон. Вдобавок мы… да, помощь мне и в самом деле не помешает. Когда лучше ей позвонить?

— Сейчас.

— Прямо сейчас?

— Да. И никому не рассказывайте о нашем разговоре. Позже я вам перезвоню.

— Но…

Ева нажала отбой во избежание дальнейших расспросов.

— Валери не сможет отказать Конни — ведь она кинозвезда и жена режиссера. А вечер памяти — прекрасный повод.

— Ты доверяешь Конни?

— Доверяю — громко сказано, — признала Ева, — но поскольку она не убила ни одну из наших жертв, то пока и она сойдет. — Ева снова посмотрела на часы. — А теперь давай сбросим бомбу на ничего не подозревающую публику.

Она вытащила засигналившую рацию и сказала:

— Даллас слушает.

— Ксавье только что позвонила Стайнбергеру, — доложил Фини. — И она была не в духе.