Книга Вождь из сумерек - Николай Ярославцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хруст поднял глаза.
– Нет, Хруст. Мне они не нужны. Беспокойный народ эти конязья. А я человек тихий, скромный. Скандалов не люблю. Люблю вечером со стариками у огонька погреться за чаркой зелена вина. И к чему мне лишнее беспокойство?
Хруст ухмыльнулся.
Мало поверил в тихий нрав Стаса.
– Я понял, вождь.
Перед крыльцом полторы сотни воинов в конном строю. На фланге эльфы.
Маловато. Но где взять больше? Хотя, не в числе дело. Приходилось и с десятком уходить когда-то.
Войтик и Толян с завистью на Хруста смотрят. Веселин за спиной вздыхает.
– Не вздыхать! Голову выше. Гляди веселей! Придет и ваш черед, волчата!
Еще не рассвело, а перед теремом все население посада собралось, чтобы проводить воев. Отдельно сотня, что пришла с Пивнем. Стас нахмурился и поискал глазом нового воеводу.
– Спень, определи по десяткам. И завтра же в науку. И не жалеть! Обратно не вернутся.
Спень развернулся и бегом направился к оробевшим воям.
«Надо же, как парню с именем не повезло. Справный боец, а от имени в сон клонит, – подумал Стас, провожая его взглядом. – Перекрестить что ли?»
Бойцы в глаза смотрят. Слова ждут. А нужно ли оно? И какое?
Волхву нового коня подвели. И виду не хочет показывать перед бойцами, что устал. Прыгнул молодецки в седло. Мечи за спиной поправил и на Стаса глаза поднял.
– С Богом, ребятки. Слава Роду.
Мечи над головой.
– Слава Славу!
– Справа по одному, марш…
…Любо, братцы, любо!
Толян аж подскочил от неожиданности.
– Веселин, а тебе, мальчик мой, в седло – и к воеводе Груздню. Скажи, что жду его с сотней воев. И сразу же обратно. Засиделись. Пора и нам в путь. И возьми с собой тех двух лоботрясов, что у моей двери дремлют. Упадут с спросонья, а я отвечай… Хватит и тех, которые перед крыльцом на глазах у всего честного народа спят.
– Но воевода Хруст…
– Веселин! – нараспев проговорил Стас.
И Веселина след простыл.
Стас согнал с лица улыбку и через палату отправился в свои покои. Постоял, прислушиваясь, и тихонько отворил двери.
Купава, свернувшись клубком, на его постели спала. Или делала вид, что спала.
Бесшумно подошел, наклонился…
– Как же мне вывести, милая, чтобы никто не видел? Подумают невесть что. Связался черт с младенцем. Или младенец с чертом?
Лицо чистое. Носик чуть вздернут. Нижняя губа припухла. Волосы разметались по изголовью.
Повернулась к нему лицом, вытянулась. Закинула руки на его шею. Не успел, а может, и не захотел отстраниться. А ее губы уже на его лице. Бедовые глаза прямо в душу заглядывают.
– Ну же, вождь…
А через сутки появился Зорень. Грязный и мокрый, попал под проливной дождь, застучал коваными сапожками по крыльцу. Кинул, не глядя, за спину плащ…
– Сутки под дождем, – хрипло пояснил он Стасу, поджидавшему его на верхней ступеньке крыльца.
– Долго же ты, брат Зорень. Рэд с утра до ночи с Соколяньской дороги глаз не сводит, – сказал, обнимая конязя. – Я уж подумывать начал, что раздумал ехать.
– Еле вырвался, Слав. У соседей пря началась. А ну как – нагрянут? Сам знаешь, дружина невелика. Да я еще с собой полусотню увел.
Стас понимающе кивнул головой.
– Пивень присмотрит. Да и Свист, парень не промах. А у твоих соседей сейчас Хруст с Алексеем порядок наводят.
Брови полезли под шапку.
– Ну, что ты онемел, Зорень? Как девка, которой первый раз под подол залезли… к тому ж нечаянно, – хмыкнул Стас. – Терпеть не могу, когда разная шпана под окнами безобразничает. И стекла бьет. Спать мешают. Вот я и отправил ребят, пусть призовут к порядку.
– А Хмурый?
– А что – Хмурый? Там сейчас строгий конституционный порядок. Все по шнурку и по линеечке, – Стас сделал вид, что не понял каверзного вопроса Зореня. – А как там Свист? Не обижают парня?
– Обидишь твоих волчат, как же!
Зорень упал на лавку и вытянул ноги.
– Подожди, помогу разуться, – остановил его Стас, помогла многолетняя практика, – взял сапок за носок и за пятку. – Тяни!
Размокший и грязный сапожок упал к порогу. Так же быстро расправился и со вторым сапогом. Когда и этот отправился вслед за первым, постучал в стенку, но вспомнил, что Веселин еще не вернулся, и крикнул в двери:
– Купава! Переодеться конязю Зореню! – И снова повернулся к конязю: – Так как, не обижают твои хулиганы моего Свиста?
– Обидишь твоих волчат! Как же! – повторил Зорень, не изменив даже интонации. – Только и следил за ним, как бы он моих воевод рубить не принялся.
– Неласково приняли? – обеспокоился Стас.
– А ты как думал?
В покои вошел молодой подбористый воин, совсем еще юнец. Остановился в дверях, поднял глаза на Стаса. В руках – валяные сапожки.
– И вот еще что, Купава. Конязь Зорень с дороги, проголодался.
– Стол накрывают в трапезной.
– Нет. Нет, лучше здесь…
Купава, без слов кивнув головой, исчезла в дверях.
Зорень посмотрел ей вслед и поднял пристальный взгляд на Стаса.
– Вот только этого не надо, Зорень! Не надо! Домишко, сам видишь, не маленький. Кому-то за всем смотреть надо? Не самому же мне у очага стоять? – смущенно ответил на его взгляд Стас и быстро вернул разговор в прежнее русло: – Так что там Свист? Мне вообще-то всегда казалось, что Свист – мальчик общительный. Найдет общий язык. Рубаха-парень. Твоим ребятам есть, чему у него поучиться. Плохих не держим.
– Они-то поняли, что есть к чему, когда он испятнал своим мечом полдюжины моих воев, а среди них и двух сотников. А вот воевода не догадался этого понять.
– Это он не подумавши, – осудил недотепу воеводу Стас. – Надо было ему лучше сразу понять.
– То-то и оно!
– И что? Где оно?
– Какое?
– Ты сказал «то-то и оно», – подсказал Стас.
– Ах, ты вот о чем! Так когда он понял, было уже поздно. Он двумя ударами, причем не меча, а кулака, навсегда освободил его от воеводских хлопот.
– Но не убил же? – Стас улыбнулся самой доверчивой улыбкой из своего арсенала. – Я же говорил, что Свист – мальчик сообразительный. И вообще – безграничной души человек. Даже не обиделся. А мог. Я, например, обязательно бы обиделся.
Стас как мог старался успокоить конязя.
