Книга Загадка Александра Македонского - Неля Гульчук

Многие приходили сюда в поисках счастья, здесь зарождались любовные связи, здесь назначались свидания. Если богатый афинянин замечал гетеру, милостями которой хотел бы воспользоваться, он писал на стене Керамика имя красавицы, добавляя несколько лестных для нее эпитетов.

Ранним утром Феба, посланная Таидой посмотреть, какие новые имена появились на заветной стене, уже в четвертый раз прочитала имя Таиды.

Таида приказала рабыне дождаться автора, не сомневаясь, что им будет Персей. Тем самым она давала ему понять, что готова взять его в любовники.

После злополучного пира Таиде стало ясно, что Персей не выпустит ее из рук, так как задумал сделать соучастницей какого-то коварного плана против македонского царя.

Персей, как и Александр, уязвил гордость Таиды, публично оскорбив ее. И она, возненавидев Персея, решила отомстить – как можно больше разузнать о заговоре.

Единственное, что будоражило ее сознание, – это схожесть их судеб. Виновниками ее горя были персы, виновниками его – Александр.

Персей знал, что Таида рано или поздно придет. Он ежедневно подъезжал к месту встречи, выслеживая свою жертву в прекрасной колеснице, запряженной четверкой лошадей.

И дождался.

Он осведомился у Фебы, какую цену Таида назначит за одну ночь.

Названная сумма крайне удивила Персея: он думал заплатить всего десятую часть, считая, что и это баснословная цена.

– А вдруг, заплатив такую дорогую цену, я глубоко раскаюсь? – спросил он у хорошенькой рабыни.

– Таида требует такую высокую цену именно потому, чтобы потом в этом не раскаиваться, – ответила находчивая Феба.

Усадив Фебу в колесницу. Персей направился к дому Таиды.

Спальня гетеры была оформлена в греческом стиле: стены расписаны изображениями нимф в волшебном морском саду, танцующих в честь рожденной из пены Афродиты.

Двое на ложе отдыхали после урагана, разбросавшего их одежды по всей комнате. Плащ Персея цвета крови был брошен на полу, рядом с изображением Афродиты лежали доспехи. Их воинственность странно контрастировала со спокойной красотой богини.

Белоснежный хитон гетеры валялся рядом с ало-красным гиматием Персея.

Персей лежал в объятиях Таиды, лениво водя рукой по ее великолепной груди, большие темные соски твердели под его прикосновениями. Но сама она была спокойна и неподвижна, лишь губы улыбались.

С едва скрываемой злостью, внезапно нахлынувшей на него, Персей спросил:

– Расскажи о тех минутах, когда ты была подстилкой Александра?

– Я никогда не была подстилкой Александра, – ответила она холодно. – Я была его царицей. И меня не интересует, что по этому поводу думают Афины и все вокруг. Я сама выбрала его. Александр стал моим задолго до того, как узнал об этом.

– И я тоже? – поинтересовался Персей. – Я сам позвал тебя. Почему ты не пытаешься заставить меня прийти к тебе?

– Потому что я никогда не повторяюсь. Александр сам позвал меня к себе. И я пришла. А Персей пришел ко мне по собственному желанию.

Его рука медленно опустилась вниз по ее животу.

– У тебя действительно очень красивое тело.

– Только тело?

Персей провел рукой по ее волосам.

– Ты – красавица, которой нет равных.

– Льстец, – произнесла Таида.

– Ты любишь, чтобы тебе льстили.

Она загадочно засмеялась.

Внезапно Персей посерьезнел. Лежа на роскошных простынях из желтого шелка, они испытующе смотрели друг на друга.

– Ты хочешь моими руками уничтожить Александра? – впрямую резко спросила она.

– Ты умна и догадлива. Точно так.

– Невозможно. – Ее голос прозвучал глухо.

– У тебя нет выхода. Ты слишком много знаешь. Или ты сама убьешь его, или уговоришь кого-то из его окружения, или… Ведь ты имеешь к нему прямой доступ. Подкупи одного из слуг…

– Это в высшей степени ненадежно.

– Яд… Подумай. Такая гибель не вызовет ничьих подозрений.

– Значит, ты пришел ко мне, чтобы вовлечь в эту мерзость?

– Ты умна!.. Ты правильно догадалась!..

Таида почувствовала себя одураченной, несмотря на то, что сама сознательно решилась на эту встречу, чтобы раскрыть тайну Персея. В ее душе закипал гнев.

Персей поигрывал кольцом на пальце.

– Если кто-то кому-то желает смерти, осуществить задуманное не составляет сегодня труда. Довольно одного слова подходящему человеку, немного или много золота, в зависимости от обстоятельств, переданного из рук в руки, и работа сделана.

– Но где найти такого подходящего человека?

– Значит, тебя заинтересовало мое предложение?

Таида загадочно улыбнулась.

– А почему бы и нет, если мне хорошо заплатят…

– Против Александра уже зреет недовольство. Необходимо вступить в союз с какой-нибудь партией недовольных. Найти тех, кому плевать на политику, за исключением политики тех, кто их нанимает. Подумай.

Таида невольно задумалась о том, что существуют в мире целые династии, поколения мерзавцев, воспитывающие породу порока. Они договариваются между собой, словно маленькие государства. Они прорастают сквозь камни, как сорняк.

– Афины не желают, чтобы миром правил македонец.

– Я это уже слышала. И не однажды. Почему ты так ненавидишь Александра? – снова спросила она.

И снова услышала.

– Он уничтожил мой знатный род…

«Как схожи наши судьбы», – в который раз подумала она.

В комнате повисло тяжелое молчание. Они лежали обнаженные, готовые в любой момент возненавидеть друг друга или снова заняться любовью.

– Послушай, – первым заговорил Персей. – Скоро, очень скоро на Востоке я стану одним из самых могущественных людей.

– Для афинянки имеют значение только Афины, – подчеркнула Таида, но Персей, казалось, не обратил на ее слова никакого внимания.

Неожиданно Таида спросила:

– А если я откажусь?

– Уничтожат тебя!..

– Ты мне угрожаешь?

Он посмотрел в ее сузившиеся глаза и невольно содрогнулся.

– Запомни. Меня уничтожить невозможно. Меня охраняют боги. Но ближе к делу. Что от меня требуется?

– Немедленно отправляйся в лагерь Александра. И убей его. Совершить убийство можно по-разному: словом, наущением, деньгами… Об этом я уже говорил. Не будем повторяться. Ты умна и изобретательна…

Персей неумолимо продолжал:

– Я бы сам его убил, но не смогу дотянуться. Меня могут узнать в его лагере. Друзья царя знают, что я ненавижу их за уничтожение моего рода.