Книга Секрет - Шарлотта Бронте

— Я ненавижу ханжество, дитя, лучше скажи честно — ты считаешь, что и без того хороша?

— Да, считаю. Домой, Роланд. Теперь, отец, я готова. Нед, — обращаясь к проходящему верзиле, — отведи Роланда в усадьбу. И вот — выпей за возвращение моего отца.

Она с улыбкой вложила ему в ладонь соверен.

Рослый малый почесал голову.

— Буду пить и за него, и за вас, миледи, пока не пропью все.

Подъехала карета. Отец и дочь сели, и экипаж на смазанных колесах покатился по гладкой дороге в город. Мисс Перси нарушила недолгое молчание, сказав:

— Отец, я читаю книги, присланные из Великого Стеклянного города, и они рождают во мне сильнейшее желание его посетить. Не возьмете ли вы меня с собой?

— Ты правда хочешь его увидеть?

— Да, очень хочу.

— Ладно, в таком случае поедешь со мной.

— Я хотела бы поблагодарить вас, только в этом нет нужды.

— Я догадываюсь, что ты рада. Только помни, Мэри: ты должна быть вежлива с мачехой. Ты впервые ее увидишь. Она будет держаться холодно, однако я предостерег ее от заносчивости по отношению к тебе в выражениях, которые трудно забыть. Однако, дитя, если ты едешь, надо будет купить тебе новую карету, лошадей и прибавить денежное содержание.

— Не стоит, я…

— Не перебивай! Я отлично знаю, что тебе необходимо. Сейчас ты получаешь от меня пятьсот фунтов в год. На срок твоего пребывания в городе я увеличу эту сумму до пяти тысяч. Ты ни в чем не должна уступать другим столичным дамам.

— Однако, отец, я уверена, ни у кого из них нет такого дохода. Я не буду знать, куда потратить столько денег, и такое богатство станет меня тяготить.

— Не бойся, оно быстро растает. Впрочем, вот и город! С виду не маленький, хотя куда ему до Витрополя! Он раз в двадцать меньше.

Вскоре они выехали на большую улицу, идущую через город. Великолепный экипаж немедля привлекал к себе внимание прохожих, которым не часто доводилось лицезреть таких особ, как лорд Элрингтон и его дочь. Велев кучеру остановиться перед роскошным особняком, виконт вышел, взял под руку дочь и направился к дому. За ними следовал один из лакеев. Когда они достигли особняка, слуга зашел вперед, требовательно постучал и объявил швейцару, что прибыли лорд Элрингтон и леди Перси. Те прошествовали внутрь. Покуда мисс Перси небрежно поправляла перед зеркалом шляпку (не снимая ее), вышел изумленный хозяин дома. Это был тощий немолодой человек с обеспокоенным лицом. В левой руке он держал газету, а правую протянул лорду Элрингтону, который, сурово прищурясь, воскликнул:

— Ха, Кавершем! Что вы так на меня уставились? Да, милорд, я здесь — сбежал от адова министерства, чтобы отдохнуть в имении.

— Да, милорд, — ответил поименованный джентль-мен, — но видели ли вы сегодняшние утренние газеты?

— Нет. А что стряслось?

— Вот «Витропольский наблюдатель», отпечатанный пять дней назад. Сегодня пришел.

Элрингтон схватил газету, плюхнулся на диван и пробежал глазами страницу. Кавершем стоял рядом, облокотясь на спинку дивана, и с усмешкой наблюдал за тем, как мрачнеет лицо гостя. Мисс Перси глядела на отца в страхе, понимая, что пустяк не заставил бы его так хмуриться. Внезапно к входу подкатили две кареты — великолепные, но до середины забрызганные грязью. Кучера остановили коней так резко, что те зафыркали, вскидывая голову и приседая на задние ноги. Шельм бросил взгляд на окно и воскликнул:

— Клянусь Велиалом! Это из Стеклянного города! — Затем повернулся к дочери. — Мэри, дитя мое, поезжай домой. Я посажу тебя в карету. Жди меня не раньше ночи. Идем, милая.

Его дочь простилась с лордом Кавершемом, села в экипаж, кучер тронул, и карета, свернув за угол, пропала из виду. Новоприбывшие — четверо или пятеро — один за другим вошли в дом. Первый был высокий и смуглый, второй — заметно ниже, но еще смуглее, третий — рослый, с величественной осанкой — так низко надвинул шляпу на лицо, что видны были только черные усы и густые курчавые бакенбарды. За ними следовали два-три грозных молодца — по виду эмиссары самой обители мрака.

— Ба! Коннор и Гордон! — воскликнул Элрингтон, выходя вперед, ибо Кавершем, не дожидаясь приказаний, уступил ему роль хозяина. — Каким ветром вас принесло? Садитесь, джентльмены. Кавершем, выпивку! Погодите, я позвоню сам. Дворецкий, неси лучшее вино, какое тут есть. А это еще кто? А, мой дорогой друг, мой бесценный абориген, усаживайтесь сюда и рассказывайте, что привело вас из столицы.

Третий джентльмен, к которому относились последние слова, снял шляпу, явив лицо цвета самой темной бронзы. Он был сущий Отелло, лет тридцати на вид, величавый, с высоким лбом и глазами молодого орла[83].

— Причин более чем довольно, — буркнул он и, ничего более не добавляя, сел.

— Итак, джентльмены, — вскричал Шельм, — нам надо поговорить! Дьявол! Вам известно, что эти треклятые министры, зная, что мы сейчас как рассеянные овцы, воспользовались случаем распустить парламент и назначить новые выборы. Благодарение судьбе, они не застали нас врасплох. Мы должны быть во всеоружии, господа. Я, конечно, займусь и другими округами, но пока мы должны сосредоточить усилия на этом городе, оплоте конституции. — Вставая, с воодушевлением: — Я их разгромлю. Клянусь костями Сциллы, я выдвину от Стеклянного города Веллингтона двух кандидатов и проведу их в парламент. Квоши, я принял решение. Одним из этих кандидатов будете вы…

Африканец перебил:

— Милорд, никто не смеет мною командовать, и…

— Глупости! Я говорю, раз вы приемный сын герцога, Квоши, то вам и представлять его город. Я оплачу вашу избирательную кампанию из своего кошелька — берите, сколько надо, без всякого стеснения.

— Я согласен, Элрингтон. Приступайте. А кто будет вторым?

— Узнаете. Идемте, позавтракаем, и я вам скажу.

Он встал. Остальные хотели было заговорить, но лорд Элрингтон не дал им открыть рот.

— Ни слова, господа. Кавершем, мне нужен ваш письменный стол. И чтоб все молчали, пока я буду писать.

Следующие четверть часа он яростно водил пером по бумаге, после чего встал из-за стола и начал:

— Итак, господа, представляю вам… Нет, погодите, дайте мне прежде бокал кларета. Отлично. Итак, я представляю вам проект воззвания, состав комитета и кое-какие заметки по этому поводу.

Первый документ:

«К друзьям свободы, всем жителям Стеклянного города, избирателям столицы Веллингтонии!

Друзья и сограждане! Наступил переломный час, и нам всем предстоит борьба. Либо тирания, произвол, косность, либо свобода, справедливость, идеалы нового времени. Вам, мои друзья, выбирать между долей рабов, стонущих под ярмом деспотизма, и уделом свободных, процветающих хозяев Африки. Без сомнения, вы всей душой стремитесь ко второму, но ваши цепи крепки, и вы не видите надежды на избавление. Вы стонете под игом Двенадцати, подчиняетесь их законам и их сатрапам, трепещете монаршего гнева. Никто лучше вас не понимает безумия нынешней системы, никто более вашего не жаждет ее реформировать. Но, говорите вы, мы в цепях и не смеем подняться. Что ж, вот я стою перед вами, жители Стеклянного города. Я свободен и готов разбить ваши цепи. Двенадцать, напуганные поворотом событий, распустили парламент и назначили новые выборы. Без сомнения, они вновь захотят посадить вам на шею своих клевретов. Но если мы будем тверды, этому не бывать!