Книга Ангел Спартака - Андрей Валентинов

На Форум (на главный, который так и называют — Форум) я пошла добрых римлян послушать. Болтают, конечно, добрые квириты на всех перекрестках, но тут, возле Капитолия, все больше о политике. Что и требовалось. И еще всякие важные, в тогах с каймой которые, здесь выступают, особенно если выборы скоро. Вдруг Цезаря услышу? To есть Цезарь, конечно, не самое главное, но... Почету бы не послушать его, лопоухого?

Вышла я на площадь, храм Сатурна по правую руку оставила, Старые лавки миновала — и прямо к Курциевому пруду, за которым уже другие лавки. — Новые — долгим рядом тянутся. Оглянулась незаметно.

Идет! И тога старая, и бородавка на щеке. Шагах в десяти уже.

Ладно!

Хотела парню чернобородому шепнуть, поинтересовался чтобы, но в последний миг раздумала. Спугнем, лучше не будет.

Думала я, прикидывала, кому понадобиться могла. Самое простое — людям лихим, разбойным. Приметили они, что из Капуи сенатор приехал с супругой — и решили по-легкому серебром и добром всяким разжиться. Опасный он город — Рим!

Только не самое опасное это. Хоть и супруга я сенатора капуанского, хоть и сиятельная (до сих пор поверить не могу!), а только люди глазастые попадаются. И памятливые тоже. Приметил кто-то беглую рабыню Терцию, квестору сообщил или сам проследить решился. Скорее второе — не стали бы власти одного и того же пятидесятилетнего в старой тоге присылать.

Вновь оглянулась — сгинул. Ну что там на Форуме?

Антифон

Политика, которой меня сенатор Прим учить пытался, на поверку не очень интересной оказалась. Главное ясно: люди стаей живут, словно звери. Звери они и есть — только «политические». Это не я придумала — грек один, лысый и бородатый, зато умный очень. Аристотель — тот самый, что женщину за человека не держал и зубы у собственной жены сосчитать не мог. В стае же этой грызня идет кому первым быть.

Такое я и без Аристотеля лысого понимала. Частности важны.

Частностей же в Риме оказалось даже слишком много Главное понятно: сулланцы против марианцев, одни — оптиматы, другие — популяры. Мы, Государство Италия, ненавидим всех, но с популярами надеемся договориться, хотя бы временно. Потому и ездили мы с Примом к Серторию. На практике все сложнее оказалось. Оптиматы — не войско и популяры не войско. И там, и там по пятьдесят вождей, возле каждого друзья и клиенты толпой собрались, кулаками машут. Когда кулаками, а когда и ножами. И не только машут.

Еще есть те, что против всех. Ну вообще всех. Скажем, трибун Лициний Макр. Его, кстати, я в тот далекий день на Форуме и увидела. Выступал трибун, горячился, все власти римские свергнуть призывал. Свергнуть — и в Тибр, слушать даже страшно. Сенат — долой, консулов — долой, законы римские — тоже долой. Свобода, равенство, братство — и бесплатный хлеб каждый день.

Оно вроде бы и хорошо — для нас, для рабов беглых, для Италии. Пусть режутся добрые римляне, спины нам подставляют. Только не все так просто. Подступит войско Спартака к римским стенам, что этот Макр и ему подобные выберут? К нам перебегут — или распри забудут и в легионном строю зашагают? Поди пойми!

Тогда я не понимала. И сейчас, через пропасть лет, тоже не понимаю. Когда Цезарь погиб и война началась, его враги к парфянам переметнулись, один даже целое войско возглавил — парфянское. У египтян серебро брали, у боспорян брали, у армян. Казалось бы, гибнет проклятый Рим, если уж чужеземцев на помощь звать стали. Однако не погиб. Выжил, еще сильнее и страшнее стал.

Тогда, в тот далекий день, я всего этого знать не могла. Чувствовала? Пожалуй. Еще когда мы с Серторием переговоры вели, заметила. Уважительно говорил Серторий, выслушивал, соглашался, на уступки шел. А все-таки показалось, что мы для него — не союзники. В лучшем случае наемники, в худшем — враги, которых с другими врагами стравить следует.

Вот и думай, кто кого использовать собирается!

Сенатор Прим так и сказал. Закон есть такой политический: кто обманет, тот и победил. Главный закон.

* * *

— Папия! Папия!..

Это еще кто? Вот уж не вовремя, как раз уходить собиралась, встреча важная впереди. Что еще на Форуме делать? Макра послушала, Цезаря не застала. А встреча такая, что опаздывать нельзя. Парень из обслуги самого консула Лентула говорит, слышал что-то важное.

— Папия!

Конечно! Марк Туллий Цицерон, щекастый да румяный. Волосы торчком, нос к небу.

— Только что из суда. Аттик, мой друг, выступал защитником и... Макра слушала? Ну позор Рима!

— А кто гордость? — не сдержалась я. — Я ухожу, Марк Туллий. Если хочешь, проводи.

Потоптался, оглянулся нерешительно, подумал.

— Конечно. Полчаса у меня есть. Если ты на Священную дорогу, пойдем.

Ни к чему мне такой спутник, только вот так, с ходу, Марка лучше не прогонять. Хитер парень, себе на уме — и глазастый до невозможности. А то, что адвокат, а не сыщик, невелика разница. Римлянин! Тем более не адвокат он сейчас — квестор сицилийский, наместника Верреса правая рука.

Пусть проводит. Болтает пусть. Когда болтает — себя не слышит. Оратор!

Итак, Священная дорога. Чуток пройдем, Дом Весталок и базилику Семпрония позади оставим, затем я налево, а Марк... Куда угодно, но не налево. Скажу, что свидание v меня — с женатым мужчиной. Цезарь, кажется, женат?

— Повезло, Папия! Говорил я сегодня с одним сенатором. Понимаешь, Веррес, наш наместник...

Это я уже слыхала — и не раз. Не сложилось у Марка с наместником, с первого же дня грызутся. А раз не сложилось, значит, стал Веррес чернее сицилийской ночи. Клятвопреступник, грабитель, насильник и вор...

— ...Вор, вор, вор! Представляешь, Папия, он геммы и камеи собирает, так теперь на всем острове ни у кого ни одной камеи не осталось. Все забрал! Даже в храмах приказал из стен камни резные выломать...

Вот сейчас и надо исчезать. В пылу Цицерон, в самом боевом задоре. Ничего, послушаю еще немного.

— ...Мне и поручили его на чистую воду вывести, улики собрать. Я возвращаюсь в Сиракузы, и... держись, Веррес!

— Угу, — задумалась я. — Значит, будешь вместе с ним службу нести — и на него же улики собирать?

Даже остановился Марк Туллий — от удивления. Моргнул, снова моргнул.

— Но это мой долг. Долг квирита! Покарать преступника — что может быть важнее и почетнее для римлянина? Кстати, возьму с собой нашего Гая Фламиния, хватит ему в Риме голодать. Пристроим парня.

Не стала я спорить. Может, так и лучше, а то подойдет войско Крикса к Коллинским воротам...

— Да, Папия, сказать тебе должен. Гай Цезарь мне, конечно, помогает, мы с ним почти друзья, но истина дороже. Держись от него подальше! У Цезаря нет чести, нет совести, нет морали. У нас его зовут «мужем всех жен и женой всех мужей». Он начал развратничать еще с юности, его растлил Никомед Вифинский...