Книга Грани матрицы - Евгений Гаркушев

Я не слишком-то доверял Наде. Хорошенькая девчонка наверняка была приманкой для моего двойника. Сама она пришла, или ее прислали – это еще вопрос. Может быть, только и ждет момента, чтобы нас усыпить. Чтобы и сердце билось, и мозг работал, и бронекостюм остался цел, а димлетид на пульте управления не взрывался. Но тогда ей стоило принести нам бутерброды и термос с отравленным кофе. А о питании она не подумала.

Подозрительно долго молчала Лиза. Могла бы сообщить о себе. Впрочем, в Америке сейчас ночь – может быть, спит?

– Влипли мы, – бормотал Вороненко. – С нами никто и разговаривать не хочет. Штурм готовят. Что мы будем делать в случае штурма? Станцию взорвем?

– Не взорвем. Но они ведь этого не знают… Остерегутся…

– Я бы на их месте не остерегался.

– Так то ты… Ты – человек дикий. Из варварского прошлого.

– Ну, тогда хоть вещи иногда своими именами называли. И не шпионили друг за другом.

– Кое-где шпионили…

В разгар нашей бурной дискуссии монитор связи с кризисным центром ожил. На нем появился плотный темноволосый мужчина с полковничьими погонами.

– Мизерный! – обрадовался мой напарник.

– Не понял. Что мизерный? – спросил я.

– Полковник Мизерный из службы безопасности, – кивнул на экран Вороненко. – Он меня нанимал.

Мы включили звук.

– Действительно, гражданин Вороненко, вы подписывали контракт. И злостным образом нарушили его, – заявил полковник.

Впрочем, наблюдая Мизерного только визуально, я бы не сказал, что он сердит на моего двойника. Хорошая выучка? Или мы действовали согласно его плану?

– Ваши предложения, полковник? – спросил я. – Вы ведь хотите нам что-то предложить?

– Безоговорочная капитуляция, – ответил он. – И вас даже не будут судить.

– Просто расстреляют, – усмехнулся я. – Придумайте что-то получше.

– Нет, в самом деле. Владельцы станции предлагают каждому из вас по пятьсот тысяч отступных, чистые идентификаторы и возможность выезда в любую страну, по выбору. Можете остаться в России, если хотите. Это, естественно, конфиденциальное предложение – консорциум «Sun Ladder» не ведет переговоров с террористами. Решение вы можете принять в течение часа – пока сюда не подтянулись журналисты.

– Очень заманчиво, но слабо верится, – вздохнул я. – Мы лучше подождем журналистов.

– Готов выслушать ваши предложения, – спокойно проговорил полковник, словно бы мы ему и не отказывали. – Хочу сообщить вам, между прочим, что ваши сообщники арестованы. Они дали показания, согласно которым вы входили в отвлекающую группу, и, следовательно, были дезориентированы главарями террористов. Мы действительно склоняемся к тому, чтобы вас отпустить. Вы – люди из прошлого… Общественность взбунтуется, если наказать вас серьезно. С другой стороны, вопрос в том, как повернуть дело… У кого будет лучше пиарщик – у вас или у ваших противников. Одно знаю твердо – через час ни от вас, ни от меня не будет ничего зависеть. И двадцать ведущих телекомпаний мира будут стоять у нас в очереди, чтобы взять у вас интервью. Не думайте, что это хорошо.

– Вот и наше первое условие – мы дадим интервью, – сказал я. – И его покажут по всем каналам. Через час. Созывайте акул пера. Пусть точат зубы.

* * *

Вороненко обдумывал, что скажет репортерам, и время от времени сверял со мной свою позицию, когда опять позвонила Лиза.

– Трудно было выйти на спутник, любимый, – прощебетала девушка. – Да еще тут ночь. Мы легли спать, и если бы меня не лягнули, я бы, наверное, спала еще двенадцать часов.

– Кто тебя лягнул? – удивился я. – Лошадь?

– Да нет. Буравчик. Комната маленькая, кровать всего одна, одеяло – тоже. Вот мы и спим рядом. Тесно, конечно, зато в безопасности-Сердце у меня забилось чаще, во рту пересохло. Хорошо, что девушка меня не видит! Интересно, а они в самом деле спят? Буравчик, прямо скажем, мог уступить девушке кровать, а сам улечься на полу… Или он ей помогает не просто так?

– Потом час искали подходящий канал связи. Вся сеть только и жужжит о ваших подвигах. Надо же, пробили-таки оборону знаменитой ГигаТЭЦ, вокруг которой годами топтались размазни-пикетчики! Вы герои…

– Лучше скажи мне – ты в безопасности? Полиции, спецслужб на хвосте нет?

– А что они могут мне сделать? – рассмеялась Лиза. Как будто бы серебряный колокольчик прозвенел. – Пусть они меня боятся. Я подруга самого удачливого террориста всех времен и народов…

– Я не террорист, Лизонька, – мягко поправил я девушку. – И не хочу быть террористом. Меня поставили в такие условия… Что с ядом? Ты сделала анализы?

– Чушь это все, – обрадовано сказала Лиза. – После того как ты отсоединился, я поехала в лучшую клинику, заплатила за самое дорогое обследование. Все в порядке. Никакого заражения. Вероятность ошибки – ноль процентов. Да и вообще – никто меня ничем не колол. Я сколько ни вспоминала – не припомню такого случая. Большой Брат тебе солгал.

– Хорошо, если так, – вздохнул я. – Мне здесь предлагают кучу денег и возможность уехать из страны. Ты поедешь со мной?

– А ты возьмешь деньги? – разочарованно спросила девушка.

– Нет, конечно. Но погибать здесь мне тоже не хочется. Если все будут вести себя разумно, станция останется цела, а я – жив. И уезжать рано или поздно придется. Ты будешь со мной?

– Да, любимый, – просто ответила Лиза.

– Вот и хорошо. Я позабочусь о том, чтобы ты оказалась в нужном месте в нужное время. Уходить, возможно, придется с боем.

– Ты думаешь? По-моему, вас отпустят без проблем, – оптимистично, совсем по-американски заявила моя подруга.

* * *

Надю Полякову мы определили к заложникам. Старый трюк, когда террористы выдают своего подельщика за заложника, но сработать может. Сначала мы беседовали с ней в экранированном зале управления станцией, потом перевели к остальным. Я, сделав грозные глаза, заявил, что поймал лазутчицу в коридоре. Теперь у нас было не шесть заложников, а семь. И для девушки прикрытие – на случай нашего поражения – и мне, откровенно говоря, было спокойнее. Оставлять Надю в зале, начиненном якобы взрывчаткой, я не хотел. Она ведь все-таки из службы безопасности. Поймет, что шашки даже без детонаторов, да сообщит, кому следует. И весь наш блеф лопнет.

Теперь мы выстроили заложников на заднем плане, сами уселись в кресла и приготовились отвечать на вопросы журналистов в прямом эфире. Забавно, что и говорить. Если бы не было так грустно.

Журналистов разных компаний мы видели в разных секторах большого монитора. У каждого – своя камера, свой доступ к линии. А наш компьютер свел многоканальный сигнал на один монитор.

Всего в девяти секторах на экране мы видели восемь журналистов и ведущего. Еще на трех мониторах слежения, показывавших нам движение войск вокруг станции, компьютер время от времени случайным образом включал трансляцию с разных телевизионных каналов – чтобы мы могли убедиться, что находимся в эфире.