Книга За синим горизонтом событий - Фредерик Пол

—Получил! — ответил Робин. — Она все рассказала. У нее связь со всеми механизмами, управляющими этой штукой, она входит в ее мозг и все нам рассказывает..

—Прекрасно. Теперь пойдем отыщем Ларви! Броудхед посмотрел на него не сердито, а скорее умоляюще и ответил:

— Еще несколько минут. Кто знает, что она может выдать?

— Нет!

—Да! — Они взглянули друг на друга, и оба покачали головами. — Предлагаю компромисс, — сказал Робин Броудхед. — Пятнадцать минут, ладно? А потом пойдем освобождать вашу жену.

Они, печально и одновременно удовлетворенно улыбаясь, вернулись к прежнему месту, но радость от маленькой победы быстро улетучилась. Голоса не были больше интимно мягкими. Генриетта и ее компьютерный муж почти ссорились. Послышался щелчок и металлический голос резко произнес:

—Ты был свиньей, Том!

На что программа попыталась ответить более или менее рассудительно:

—Но, Генриетта, дорогая! Я только пытаюсь узнать...

—То, что ты пытаешься узнать, — негодующе проговорил голос Генриетты, — зависит только от твоих способностей Учиться. Я пытаюсь рассказать тебе кое-что куда более важное! Я и раньше пробовала это сделать. Пыталась на протяжении всего пути сюда, но нет, ты не желал меня слушать, ты хотел только уединяться в шлюпке с этой толстой сукой...

Программа прекрасно знала, когда следует раскаиваться, и принялась успокаивать истеричную Генриетту:

—Прости, Генриетта, дорогая. Если ты хочешь поучить меня астрофизике, я согласен.

—Засунь себе в задницу свое согласие! — продолжала неистовствовать обиженная жена. — Это ужасно важно, Том! — воскликнула она и вдруг сменила гнев на милость. — Хорошо,Том. Но нам придется вернуться к Большому Взрыву. Ты слушаешь меня, Том ?

—Конечно, дорогая, — ответила программа самым искренним и любящим голосом.

—Хорошо! Все начинается с образования вселенной, и мы достаточно неплохо знаем этот процесс, за исключением одного переходного момента, который не совсем ясен. Назовем его моментом X.

—Ты хочешь рассказать мне, что такое этот момент X, дорогая ?

—Заткнись,Том! — нервно ответила Генриетта. — И слушай! До момента X вся вселенная представляла собой крошечный шар диаметром порядка нескольких километров, сверхплотный, сверхгорячий, настолько сжатый, что у него не было никакой внутренней структуры. Потом из-за внутреннего напряжения он взорвался и начал стремительно расширяться. Это происходило до самого момента X, и данная часть развития событий в общем ясна. Ты слушаешь меня, Том ?

— Да, дорогая. Это обычная космология, верно ?

—Ты только слушай, — выдержав зловещую паузу, сказала наконец Генриетта. — После момента X вселенная продолжала расширяться. По мере ее расширения небольшие сгустки материи начали конденсироваться. Вначале появились элементарные частицы, адроны и пионы, электроны и протоны, нейтроны и кварки. Потом стала возникать подлинная материя-Настоящие атомы водорода, затем даже атомы гелия. Расширение объема газа стало замедляться. В огромных облаках начались турбуленции. Гравитация стала собирать эти облака в сгустки. Объем их сокращался, и повышенная температура сжатия запустила ядерные реакции. Облака раскалились Так рождались первые звезды. Остальное, — закончила Генриетта, — мы можем наблюдать и сегодня.

Программа Альберта подхватила намек.

—Понимаю, Генриетта, это все очень интересно. Но я упустил, о каком промежутке времени мы говорим ?

—Хороший вопрос, — ответила она, но в голосе ее не слышалось удовольствия. — От начала Большого Взрыва до момента X три секунды. От момента X до настоящего времени примерно восемнадцать миллиардов лет. И мы уже здесь.

Фальшивый возлюбленный Генриетты не был рассчитан на восприятие сарказма, хотя он ощущался даже в плоском металлическом голосе. Но программа продолжала стараться, как могла:

—Спасибо, дорогая, — сказала она, — а теперь расскажи мне об этом особом моменте X.

—Сию минуту, мой дорогой Томазино, — ласково ответила она, — только ты совсем не мой дорогой Томазино. Этот тупоголовый болван не понял бы ни одного моего слова, а мне не нравится, когда меня дурачат.

Как ни старалась дальше программа Альберта, как ни пытался Робин Броудхед, сбросивший свою маску, обратиться к ней непосредственно, Генриетта больше ничего не выдала.

—К чертовой матери! — проговорил наконец Броудхед. — У нас хватает забот на следующие несколько часов. Для этого не нужно возвращаться на восемнадцать миллиардов лет назад. — Он нажал кнопку на боку процессора и подхватил то, что выпало из него, — толстую мягкую ленту, на которой было записано все изложенное Генриеттой. — Вот за этим я и прилетел, — сказал он с грустной улыбкой. — А теперь, Пол, попробуем решить вашу маленькую проблему, а потом отправимся домой и будем тратить свои миллионы!

В глубоком беспокойном сне Древнейшего не было видений, но были сплошные беспокойства. Раздражения поступали все быстрее и быстрее, они становились все более и более настойчивыми. С того момента, как, к его ужасу, появились первые старатели, и до последней их записи прошло всего одно мгновение — несколько лет. А с поимки чужаков и мальчишки — всего одно «сердцебиение». До того же момента, когда его разбудили и сообщили, что самка сбежала, — вообще ничего. Древнейший не успел даже разъединить эффекторы и сенсоры. И вот опять ему не давали покоя. Дети метались в панике и ссорились друг с другом. Но не только их шум беспокоил его. Шум не способен был разбудить Древнейшего Его могло вырвать из забытья только физическое нападение или прямое обращение. Самым раздражающим в этом шуме являлось то, что он был обращен не к нему, хотя это имело отношение к Древнейшему. Происходил спор: несколько напуганных детей требовали, чтобы его немедленно разбудили столько же еще более панических голосов умоляли не делать этого.

А это казалось ему неправильным. Полмиллиона лет Древнейший обучал своих детей хорошим манерам. Если в нем была серьезная необходимость, к нему нужно было обратиться. Его нельзя тревожить по пустякам, нельзя будить случайно. Особенно сейчас. Особенно когда каждое пробуждение создает дополнительное напряжение для его древнего тела и он уже предчувствует время, когда совсем не сможет проснуться.

Раздражающий гам не прекращался. Древнейший активировал свои внешние сенсоры и посмотрел на детей. Он не понял, почему их здесь было так мало? Почему половина лежит на полу, очевидно, спит?

Древнейший с трудом активировал коммуникационную систему и заговорил:

— Что случилось?

Когда дети, дрожа от страха и возбуждения, начали отвечать и он разобрал, что они говорят, на его корпусе сразу вспыхнуло множество разноцветных полос. Оказалось, что самку пришельцев поймать не удалось. Младшая самка и мальчик тоже сбежали. Больше двадцати детей найдены в глубоком сне, а десятки других, отправившихся на поиски, не вернулись.