Книга Богоматерь лесов - Дэвид Гутерсон

От нечего делать священники довольно рано поужинали в закусочной Джипа. Во время ужина у них завязался спор о западном метафизическом дуализме, и отец Коллинз заявил, что расизм закономерно вытекает из европейских философских учений, вспомнив при этом Лютера, Кальвина, Декарта, христианский неоплатонизм Блаженного Августина и измышления Фрейда о том, что вести человечество вперед — удел европейских народов. Этот спор не слишком занимал обоих, зато отлично помог скоротать время, пока они ждали свои гамбургеры, после чего было объявлено перемирие. Отец Батлер прочел краткую молитву, и они принялись за еду, источавшую пьянящий запах жареного мяса. Даже самому себе отец Коллинз не решался признаться, как он любит гамбургеры. Наслаждаясь ими, он всегда испытывал чувство вины: ведь чтобы иметь пастбища для скота, который впоследствии превращается в говядину, Южной Америке пришлось уничтожить прекрасные леса. Впрочем, в присутствии отца Батлера эти плотоядные наклонности вытеснила потребность аскетического самоотречения. Отец Коллинз нехотя ел жареную картошку, макая ее в кетчуп и украдкой поглядывая на живописные потеки горчицы в уголках рта отца Батлера, который расправлялся со своим ужином шумно и с аппетитом.

Теперь они сидели в офисе церкви, переваривая жирную пищу и слушая, как пощелкивает плинтусный радиатор. Ковыряя в зубах, отец Батлер повторил что-то, сказанное во время ужина.

— Полагаю, вы неправильно толкуете Блаженного Августина, Коллинз. Со всеми вашими рассуждениями о манихейском царстве света и месте Иисуса в манихейской космогонии — я использую ваше слово — «космогония». Не думаю, что это веский довод. Я имею в виду ваши глубокомысленные рассуждения насчет расизма.

— Так оставим эту тему, — сказал отец Коллинз. — Мы уделили ей достаточно внимания. Хотя должен вам сказать, с «Исповедью» Блаженного Августина я знаком неплохо. И нередко на нее ссылаюсь.

— А ведь Блаженный Августин, — сказал отец Батлер, — говорил о том, что следует обуздывать томящие человека страсти, Коллинз. Обуздывать страсти.

— Что вы хотите сказать?

— Что вы беспрестанно стреляете глазами по сторонам. Бросьте, не прикидывайтесь дурачком. На протяжении дня я замечал это не раз и не два, и вот вам доказательство: вы побагровели как свекла! Вы поедали глазами хорошеньких женщин, которые следовали за вашей юной приятельницей Энн, и не оставили своим вниманием даже официантку в кафе. — Отец Батлер наставительно погрозил пальцем: — Священнику не пристало глазеть на женщин. Такое поведение не подобает брату во Христе, давшему обет безбрачия. Помните, что говорит об этом Блаженный Августин? «Бурлящая пучина прелюбодеяния».

— Я всего лишь человек. Я не умею притворяться.

— И разве он не говорил, что порывы духа и позывы плоти находятся в непримиримом противоречии?

— Он говорил о порывах духа и порывах естества.

— Это не меняет сути. Может быть, я немного исказил формулировку. — Отец Батлер сцепил пальцы. — Какой ужасный запах затхлости! — промолвил он.

— Это особая разновидность плесени. Она заводится в городах, где заготавливают лес и постоянно идет дождь.

— Это настоящая беда. Просто кошмар. Словно под церковью спрятана дверь в обитель демонов.

— Если бы это было так, брат, здесь пахло бы серой. И было бы тепло и сухо. Плесень этого не выносит.

— Неужели с этим ничего нельзя сделать? На редкость отвратительный запах.

— Что ж, — сказал отец Коллинз, — я рад, что вы к нам наведались. Возможно, вы расскажете в епархии о наших скромных нуждах. Замолвите за нас словечко. Скажете, что плесень превратилась в Норт-Форке в настоящее бедствие. Не то чтобы я сам не ставил их в курс дела. Напротив, я беспрерывно им надоедаю. Для епископа я стал чем-то вроде мухи в благовонной масти. Я предлагал множество простых решений. Например, проложить под плитами влагоизоляционный слой или построить новую церковь.

— Освещение у вас тоже неважное, — сказал отец Батлер. — В целом атмосфера гнетущая.

Отец Коллинз, уныло сгорбившись за столом, подумал, что ему следует воспринимать отца Батлера как свой крест и не забывать, что его присутствие всего лишь мимолетная неприятность. Если Иисус вытерпел терновый венец, неужели он не сможет вынести отца Батлера? За последний год он поднаторел в долготерпении, столь необходимом священнику, и получил неплохую закалку по части снисходительности. И все же его беспокоило, что расследование отца Батлера будет нескончаемым и волей-неволей ему придется слушать бесконечные рассуждения этого напыщенного болвана, который напоминал ему школьного тренера футбольной команды, отца Теда, со свистком на шее. Навязался же на его голову этот отец Билл! Как будто бы дружелюбный, но при этом суровый служака, ни на шаг не отступающий от своей заученной теологии.

— Знаете, — сказал отец Коллинз, — я живу на отшибе. Мне не приходится общаться с епископом. И у меня нет возможности получить о нем хоть какое-то представление.

— О епископе? — переспросил отец Батлер. — Вы хотите, чтобы я рассказал вам про епископа?

— В двух словах. Не обязательно излагать его биографию во всех подробностях. Вкратце.

— Я считаю, что епископ — человек прагматичный и готовый к компромиссам. Реалист, если речь идет о постановке целей. Стремится избегать конфликтов. Умелый руководитель. Там, где это возможно, старается делегировать ответственность. Придерживается центристских взглядов, хотя его натуре ближе правые. Если требуют обстоятельства, может быть мягок и уступчив. Я был свидетелем того, как он принимал сторону левых, хотя сам придерживается совершенно иных взглядов. Я отношусь к нему с большим уважением. В отличие от меня он политик. И в конечном счете всегда добивается своего.

— Иными словами, он незаурядная посредственность.

— Отлично сказано.

— Люблю играть словами.

— Но что именно вы хотели бы знать? Пойдет ли он на строительство новой церкви в Норт-Форке? Полагаю, что в ближайшее время вряд ли. Бюджетных средств не хватает, и он это отлично знает. По части цифр он всегда в курсе дела. В другой жизни он мог бы стать бухгалтером. Его довольно трудно вывести из себя. Правда, однажды на моей памяти он рассердился на протестантов, бесцеремонность которых перешла всякие границы. Такие вещи его задевают.

Отец Коллинз откинулся на спинку кресла. Это был дешевое кресло, купленное в магазине «Товары для офиса», с пневматическим рычагом регулировки высоты, пластмассовыми колесиками и литыми подлокотниками, довольно невзрачное, но чрезвычайно удобное. Восемьдесят восемь долларов. Отец Коллинз оплатил кресло из своего кармана, но не собирался забирать его с собой в случае ухода, поскольку оно, как и всё вокруг, насквозь пропиталось запахом плесени. В свое время оно позволило священнику вернуть часть налога, списав расходы на офисные издержки, а в перспективе ему предстояло стать благотворительным пожертвованием. Преемник отца Коллинза может обработать его фунгицидом.

— Скоро девять, — заметил отец Коллинз. — Может быть, немного поговорим об Энн? Предварительно. Пока ее нет. Обменяемся мнениями. В порядке подготовки.