Книга Мужские игры - Семен Данилюк

- Нет, но ты мне хотя бы скажи, что такое ваше правительство? Возбуждают дела против Мавроди и сами делают то же самое. Получается, что тот из "пирамидщиков", кто к власти пробился, и есть государство. "Тоже мне новость", - хмыкнул про себя Забелин.

- Знаешь, Максик, давай прервем плач Ярославны на Путивле. Все это, конечно, не то чтоб блеск. Но у нас с тобой есть свое дело и его доводить надо.

- Вот за что тебя люблю я, - хихикнул Максим. - Цельный, как кусок кирпича. А если я завтра узнаю, что штурмуют Кремль, тебя тоже пустяками не отвлекать? - Только если двинутся на институт. Что Юрий Игнатьевич?

- Пока никак не подберусь. - Сколько ж можно тянуть? - Духу, если честно, не хватает. А может, вместе?.. На днях, кстати, напоминал, что сотрудникам за часть акций не выплатили.

- Сколько осталось?

- Сам знаешь. По опциону еще с полмиллиона долларов. А мы, между прочим, иссякли. Вообще-то мы пакет давным-давно перенабрали. Погоди, Стар, ты что, на полном серьезе? Собираешься проплачивать?!

- Ну не бросать же, раз обещали. Тем более Юрий Игнатьевич попенял.

- В такое-то время? А если банк теперь не захочет акции забирать? Давай хоть переждем, пока Второв твой возвернется.

- Ждать не станем. И не паникуй. Банк стоит твердо и основательно. Не для того мы его годами на дубовых лапах выстраивали, чтоб от первой же бури свалился.

- Что еще за лапы? Хохмишь?

- Хохмлю. Но не очень. Короче, через пару дней деньги будут.

* * *

- ...Так что? Говоришь, опять отказали?

Дерясин удрученно кивнул. Забелин понимал его состояние. Всего неделю назад отгуляли свадьбу Инны Голицыной и Игоря Кичуя. Вопреки ожиданиям, Андрей пришел на свадьбу, поздравил молодых, сказал очень добрый тост. Но после этого на работе три дня был не в себе. - Стало быть, опять Баландин закусил удила, - повторил, берясь за телефон, Забелин. - Что ж, попробуем из орудий тяжелого калибра.

- Попробовать, конечно, не вредно, но...

- Юрий Павлович, - Забелин поднял палец, придав одновременно голосу предельно допустимую беззаботность, - а у меня махонькая просьбишка. Больше так, для подстраховки. Ты о моей кредитной линии не позабыл, часом? Пора еще миллион выделять.

В трубке что-то заурчало. Было слышно, как по-утреннему прокашливается Баландин.

- Ты что, всерьез, что ли? - не сразу поверил он. - Жизнью банка не интересуешься, вот что я тебе скажу. Сидишь там в своем Лубянском болоте, как кулик. И ни о чем другом думы нет. Какая на хрен линия? Мы еще вчера кредитование свернули. Принято решение - все активы возвращать на "базу".

- Но ты же знаешь мою программу. И главное, осталось-то всего ничего. Хоть полмиллиончика "выгони".

- Не могу! - с видимым удовольствием отказал Баландин и повесил трубку.

- Говорил же! - констатировал Дерясин. - В банке как с похмелья. Носятся все в очумении. Слух ходит - сокращение готовится. А у нас Клыня на увольнение подал. Ну да вы знаете?

Забелин неохотно кивнул.

- Пытался поговорить. Ни в какую, - Дерясин чувствовал себя виноватым. - Вообще очумел парень. От всех шарахается. Хорошо хоть, свадьба его дурацкая расстроилась. Сказал я ему все-таки насчет этой мочалки и Баландина. А что, думаю, так и молчать? Женится, потом узнает - разве легче?

- А где она сама теперь? Ездит на "Мерседеса", как собиралась?

- На самокате не хотите? - мстительно съязвил Дерясин. - Баландин ее, похоже, по кругу запустил. Что она у него первая такая, что ли? Никогда ей Юрку не прощу! И с институтом жалко. Считай, на финише стояли. И ведь какой ценой. Да, цена оказалась недешевой. Забелин с саднящим чувством припомнил Жуковича, шумная, пошловатая, вызывавшая раздражение нахрапистость которого оказалась обычной мимикрией - за всем этим скрывался надломленный, ранимый человек с изветшавшей психикой. А теперь им же, Забелиным, сломленный окончательно - на звонки он не отвечал, а из установки, проведенной по просьбе Подлесного участковым милиционером, обнаружилось, что жену он выставил к теще, а сам беспробудно пьет - почему-то исключительно под классическую музыку.

Да тот же Клыня. А Юлочка! - как всегда, при мимолетном воспоминании об исчезнувшей Юле внутри у Забелина что-то скребнуло.

Он непонятно усмехнулся:

- В конце концов, для доброго живем. Так, Андрей?

- Так это, наверное. Забелин решительно достал блокнот, быстро списал цифры и протянул листочек Дерясину.

- Тогда держи. Здесь номер моего счета, там у меня как раз тысяч пятьсот. Уточнишь. Реквизиты кипрской компании знаешь. В общем, оформляй платеж на всё, что есть. Я подпишу. Прямо сейчас. И, как обычно, в одно касание - на "Лэнд". Надо, чтобы послезавтра деньги были в институте.

- Оформлю, конечно, - пробасил потрясенный Дерясин. - Только вы б подумали, Алексей Павлович. Такие деньги бухать. Не чужое как бы. Трудом заработали. А ну как банк не выправится?

- И думать не моги. Вот если мы с тобой вместо работы начнем об этом рассуждать, тогда и впрямь...

- И все-таки... Хоть сотню тысяч оставьте на атасе... - Андрей натолкнулся на нетерпеливый, упрямый жест, которому привык повиноваться. - Ну, да воля ваша.

Еще через два часа Забелина разыскал референт Керзона.

- Соединяю, - коротко произнес он.

- Палыч, - услышал он голос первого зама. - Ты с чего это деньги со своего счета решил снять?

- Уж и тебе доложили. Надо завершать скупку института, а Баландин уперся. Может, ты посодействуешь?

- Не посодействую в этот раз. Кредитование мы в самом деле прикрыли. Сейчас, наоборот, главное - подтягивать активы отовсюду.

- Неужто в самом деле так плохо? Как тогда, при межбанковском кризисе?

- Много хуже, Палыч.

- Но как же так? - поразился Забелин. Если бы услышал это от кого другого, он бы просто бросил трубку - паникеров всегда хватало. Но Керзон, взвешенный, весомый в словах и поступках. - Да, налетели на ГКО. Но мы ж всегда понимали объем этих рисков и ограничивали. Неприятно, конечно...

- Да что ГКО, Палыч? Мелочь ГКО. На этом как раз не мы одни подсядем. Изнутри расшатали банк, каталы. Мину подложили. На форвардах заигрались. Сейчас выяснилось, что за последние три месяца мы с Западом кучу сделок назаключали, - видимо, по-своему поняв недоуменное молчание Забелина, разъяснил: - Пари, видишь ли, эти джентльмены англицкое держали, что доллар в пределах шести рублей будет. А он теперь аж к двадцати выстрелил. Представляешь? А поскольку операции забалансовые, никто толком про них и не знал. Да еще и назанимали по самую корму.

- И что? Так много?

- Отвечу так: пробоина, от которой "Титаник" затонул, была, полагаю, много меньше нашей.