Книга Молитва по ассасину - Роберт Ферриньо

Отпихнув Омара, Халед распахнул двери на улицу. Налетевший ветер взметнул полы его халата. Утром ему сообщили такие хорошие новости. Обнаружено тайное гнездо гадюк-евреев. Он хотел пригласить на торжество генерала Кидда. Ну и ладно, пусть фидаину будет хуже. Ибн-Азиз, не обращая внимания на порывы холодного ветра, высоко поднял голову. Ночью ему в третий раз снился преобразованный город. Улицы и канавы столицы, как будто выстланные медными листами, покрывала свежая кровь. Над головой кружили белые голуби, огромные стаи голубей, и шум их крыльев напоминал раскаты грома. Он проснулся, рыдая от счастья.

37

После полуденного намаза

— Как назывался тот комикс, о котором ты часто рассказывала? — У Раккима болело запястье, так крепко Сара сжимала его руку. Он непрерывно говорил, лишь бы она не думала о том, где находится. — Про человека, который был наполовину летучей мышью? Уж он бы чувствовал себя здесь как дома.

— Он не был наполовину летучей мышью. — Девушка споткнулась и едва не упала.

Сначала она и слышать не хотела о путешествии через тоннель без включенного фонаря. Ракким мог воспроизвести по памяти карту маршрута к подземному логову Спайдера, но исключительно в темноте. Свет непременно помешал бы ему. У самого входа Сара сделала несколько шагов в глубину подземелья, но стоило бывшему фидаину закрыть потайную дверь, тут же вцепилась в него мертвой хваткой. Ему пришлось сесть рядом с ней на каменный пол, подождать, пока она не привыкнет к непроглядному мраку, к холодному воздуху, к звукам. Не помогло. Она до сих пор боялась темноты и по-прежнему не могла справиться с детским страхом.

— Этот человек — летучая мышь мог видеть в темноте?

— Его звали Бэтмен… — Голос Сары дрожал, ногти все глубже впивались в запястье. — Нет, он не мог видеть в темноте. Просто носил костюм, в котором был похож на летучую мышь.

— Зачем?

— Не знаю.

— А летать он мог?

— Нет, просто носил костюм. — Сара сдавленно вскрикнула, услышав, как рядом пробежало какое-то существо. — Был еще один… Супермен. Он умел летать.

Ракким нащупал стену, дошел до поворота и свернул в правое ответвление тоннеля.

— При старом режиме было много богов.

— Они не были богами. Вернее, не совсем богами. На богов больше походили кинозвезды.

— Ты бы хотела оказаться в том времени?

— Нет, — отрезала Сара. Ракким внутренне порадовался: в темноте она не могла разглядеть его улыбку. — Я бы хотела вернуться в то время, когда могла свободно путешествовать, заниматься исследованиями, делиться информацией, улучшать жизнь. Хотела бы оказаться там, где могла бы совершать ошибки и исправлять их. Новые идеи не представляют ни малейшей опасности для ислама.

— Только не говори об этом в Великой мечети Али, тебе могут отрезать язык.

— Аятолла Аль-Хамраби — осел, который не понимает, что написано в Священном Коране.

— Тебе определенно отрежут язык.

Сара рассмеялась и замахала руками, словно ребенок, гуляющий по парку. Там, где вода просочилась в тоннель, их ноги шлепали по лужам.

— Мы с Мириам…

— Что?

— Я часто спорила с ней. Утверждала, что наша страна движется по инерции благодаря интеллектуальному капиталу, накопленному прошлым режимом, — и резервы его постепенно иссякают. Ислам являлся весьма важной составляющей западного мышления в течение трехсот лет, и все это время мусульмане получали максимальную выгоду от влияния других религий. Вот какой Халифат мы должны возродить, а не военно-политическую автократию, о которой грезит Старейший.

Пол тоннеля полого шел под уклон. Еще триста двенадцать шагов до поворота в левый, более узкий коридор. Сара опять сжала его запястье.

— Когда власть фундаменталистов рухнет, когда Старейшему снова придется залечь в своем логове, у нас, возможно, появиться шанс создать страну, где будут поощряться нововведения и интеллектуальные исследования. Исследования, поощряемые верой, но исключительно научные.

— Я готов согласиться на громкую музыку, холодное пиво и пляжи со студентками.

Смех Сары далеко разнесся по подземелью.

— Сделаю все, чтобы это было внесено в новую конституцию.

Ракким добрался до поворота и потянул ее за собой:

— Уже недалеко.

— Ты уверен, что Спайдер не будет возражать, если я заявлюсь без приглашения?

— Меня он тоже не приглашал. — Ракким честно пытался предупредить его. Заскочил в ресторан, где работала Карла, но владелец заявил, будто она позвонила и сказала, что болеет.

— Почему мы остановились?

— Пытаюсь кое-что нащупать. — Бывший фидаин водил руками по замаскированной в стене дверной коробке, нашаривая замок. Наконец тот щелкнул, и дверь распахнулась. Внутри стояла темень. Он провел Сару в подсобку, служившую прихожей.

— Спайдер! Это я — Ракким!

Никакого ответа. Он нащупал выключатель, и через мгновение оба зажмурились от яркого света.

— Хвала Аллаху! — воскликнула Сара.

Ракким обнял ее.

— Ты отлично справилась.

— Все это время пыталась не закричать.

— Именно это я и имел в виду. — Он вымыл руки над раковиной, затем снял обувь. Сара сделала то же самое, и они открыли дверь в главное помещение.

— Спай… — Ракким вдруг умолк, шагнул вперед и огляделся.

Комнаты пустовали. Нет, хуже. В них царил полный хаос. Опрокинутые столы, наполовину скатанные ковры, криво висящие гобелены музейного качества, словно кто-то собирался снять их со стен, но в последнюю минуту передумал. В компьютерах отсутствовали блоки памяти, а корпуса выглядели так, словно по ним били кувалдой. Повсюду валялись картонные коробки, забитые одеждой. Выдвинутые из комодов и шкафов ящики громоздились поверх перевернутых матрасов. То тут, то там виднелись разбросанные игрушки — плюшевый носорог, бейсбольный мяч, шахматный черный конь. У распахнутых настежь холодильников расплывалась молочная лужа с горой продуктов посередине. Крови, впрочем, Ракким не увидел. Не было крови. Спайдер с семейством уходили отсюда в крайней спешке, но никто не пострадал.

— Что здесь произошло? — Сара подняла с пола носорога. — Смотри, след ботинка. Мы разулись. И те, кто тут жил, наверняка ходили босиком. Кто тогда оставил след?

Ракким забрал у нее игрушку. Не говоря ни слова, они натянули обувь.

— Здесь побывал твой ассасин?

— Нет, не его стиль. — Бывший фидаин окинул внимательным взглядом помещение. Тот, кто устроил разгром, мог пропустить что-нибудь важное.

— Столько кроватей и колыбелей… — ахнула Сара. — Сколько же здесь народу обитало?

— У него много детей. Я видел пятерых или шестерых. Слышал, что гораздо больше. Еще есть старшие дети. Спайдер не любил выходить на улицу, но терпеть не мог одиночества.