Книга Мефодий Буслаев. Свиток желаний - Дмитрий Емец

Оборотень протянул руку, чтобы вновь схватить Даф, но тутМефодий, упав на одно колено, толкнул его взглядом в грудь. Он сам не понял,как это сделал. Просто ощутил внезапно, что у него все получится. Что он всилах. Виски сразу начали ныть, сердце заколотилось прерывающимися, серийнымикакими-то ударами, но он не обращал на это внимания. В сознании у негозакручивались и искрили пересекающиеся потоки. Ему чудилось, что неведомыйклинок скользит по точилу, отбрасывая бело-желтые, сразу гаснущие ледяныеискры.

Яраат, тряхнув головой, опять попытался сделать шаг, ноМефодий вновь толкнул его взглядом, заставив отступить. Он почувствовал уже,что может удерживать оборотня на расстоянии, словно двигая перед собой мощнуюпрозрачную стену.

Причем может не только это. Действуя все так же по наитию –одной лишь силой образа, не мысли, – Мефодий ясно представил себе узкое, полоевнутри жало. Вот жало входит в центр клубящейся ауры Яраата, где егособственная энергия и энергия, украденная у Даф, еще не успели перемешаться, иначинает, точно шприц, вытягивать все без остатка.

Яраат рванулся, схватился за какой-то свой талисман, похожийна золотого жука, однако Мефодий чувствовал, что оборотень ничего не можетпротивопоставить ему. Талисман же хотя и помогал, но явно не в той мере, какнадеялся на то Яраат. Мефодий ощущал себя, как гладиатор, вооруженный мечом икопьем, против которого выставили воина в картонных доспехах и с деревяннойсабелькой.

Безжалостно отнимая у Яраата энергию, он втягивал, вбирал еев себя, присоединяя к своим и без того огромным запасам. В этот миг впервые вжизни Мефодию удалось заглянуть в себя, и то, что он там увидел, поразило ииспугало его. Ему почудилось, что он стоит, балансируя, на пике горы, почти усамого неба, а внизу, куда ни кинь взгляд, раскинулся кипящий океан, жуткий,всесильный, бурлящий, как лава. Океан, который поглотит его самого, стоит емуоступиться. Всего один неосторожный шаг – и пустота. Финал.

Однако сейчас он был еще на пике и потому выпивал энергиюЯраата с небрежной артистической легкостью. Любое сопротивление оборотняказалось ему заведомо смешным и нелепым. Так оно и было. Слон, выведенный изсебя, преследовал гавкающую моську, и та удирала, подвывая и так поджав хвост,что он завернулся едва ли не к самой груди.

Даф смотрела на Мефодия со смесью ужаса и восторга. Она ужесмутно понимала, что впредь Буслаева ей предстоит опасаться ничуть не меньше,чем заБуслаева.

Внезапно оборотень, почти на две трети опустошенный, нашелвыход. Он упал, завыл, стал кататься и корчиться. По его телу пробежала дрожь,на мгновение оно стало рыхлым и мягким, как кисель, а затем спохватившийсяМефодий увидел Зозо.

На полу перед ним испуганно дрожала его собственная мать, изкоторой он капля за каплей вытягивал силы. Сходство поражало. Это была самаЗозо. У Мефодия даже мелькнула мысль, не использовал ли Яраат заклинаниеперемещения, телепортировав его мать вместо себя. В конце концов, маги, спасаясебе жизнь, способны на многое.

В панике Мефодий перекрыл канал, по которому к немупоступали силы. Астральное осиное жало обиженно дрогнуло и, став вдруг ломким,стало исчезать.

Даф энергично дернула Мефодия за руку.

– Что ты делаешь? Не щади его! Это же оборотень! Онпритворяется! Не верь!

«При подозрении, что вы имеете дело с оборотнем, следуетпосмотреть на него через нож, держа его у глаза острием наружу. В этом случаевы имеете шанс увидеть истинную сущность оборотня», – запоздало вспомнилМефодий и, вытащив перочинный нож, посмотрел на оборотня, держа его у глаза.

Он увидел расплывшиеся контуры, зубы, окрашенные кровью изпрокушенной губы, плешивую голову и пылающие красные глаза. Нет, это была неЗозо. Точно.

Однако было уже поздно. Мефодий утратил главное.Психологическую уверенность и право первого натиска. Он не мог, простофизически не мог добивать свою мать, которая корчилась перед ним на полу. Дажепри том, что разумом понимал, что настоящей Зозо оказаться здесь никак неможет. Скорее всего она сейчас ест соленые огурчики, листая дамский журнал, илитерпеливо слушает болтовню какого-нибудь Борис Борисыча Птушкина, твердящего,что он отсудил у своей бывшей жены квартиру, поскольку собственность плоховлияет на человека с нравственной точки зрения. (Кстати, Зоечка, я не спросил,а как у вас с недвижимостью?)

Однако настрой был уже потерян. Мефодий переключился,задумался и, задумавшись, утратил способность творить магию, осязать ее живуюткань. Невидимая стена начала меркнуть, терять краски.

Мефодий невольно стал цепляться за них, пытаясь удержать, и…все окончательно утратил. Яраат, переставший притворяться, ползая по полу,поспешно нашаривал боевой топор и кинжал. Он первым, даже прежде самогоМефодия, ощутил, что тот уже не опасен.

– Ничего! – прохрипел оборотень, тыльной стороной рукивытирая с лица кровь. – Я много потерял, но я верну себе силы! Пока же мнехватит и того, что осталось.

Найдя кинжал, он вдруг прыгнул, проехал животом по полу ипопытался вцепиться в лодыжку Даф. Однако внезапно рука его натолкнулась на высокийдесантный ботинок. Перед ним, скрестив на груди руки, в короткой кожаной курткеи с ремнем с серебряной пряжкой в форме руки скелета стоял Эссиорх, невестьоткуда возникший здесь, в пустом доме.

Оборотень торопливо отполз назад и вскочил, приседая. Мефодиюпоказалось, что он уставился на Эссиорха с особым, странным, почти суевернымужасом. Ужасом, который был вызван не только обычным страхом создания тьмыперед светлым стражем, но чем-то еще. Чем-то жутким, что оставалось за кадромсегодняшнего дня.

Рука Яраата нырнула в карман и извлекла маленький пустотелыйглиняный сосуд, похожий на те кувшинчики, в которых на юге продают ароматныемасла. Направив кувшин горлом на Эссиорха, Яраат с торжеством потряс его.

– Ну все! Смерть тебе, светлый! Кувшин Килуриха прикончиткого угодно в человеческом теле, будь ты даже из Прозрачных Сфер! – крикнул он.

Эссиорх терпеливо ждал. Он даже присел на корточки и подперщеки ладонями, чтобы оборотню было удобнее целиться. Яраат еще раз встряхнулкувшин и тупо уставился на артефакт. Потом, покосившись на светлого стража, cраздражением отбросил кувшин.

– Какая жалость! Где не действует кувшин – не подействует инож! – прохрипел он.

Эссиорх сурово кивнул.

– Догадался, в чем причина? Тут даже черная магия кувшиновКилуриха бессильна. Память тела, усиленная вольным, не принадлежащим тебеэйдосом, хотя и разделенным с ним навечно! Такая память тоже кое-чего стоит вэтом полном неслучайностей мире, не так ли? – мрачно спросил он.