Книга Главное доказательство - Павел Орлов

– Ну, вот теперь можно и поговорить. Константин Михайлович с милой улыбкой указывает мне на кресло, стоящее возле стола.

– Между прочим, почему вы ходите без оружия?

– Нам не положено, – пожимаю я плечами, устраиваясь поудобнее.

– Неразумно! – Хозяин кабинета достает из кармана пачку сигарет и, пошарив глазами вокруг, снова обращается ко мне: – Хочу вас маленько потревожить. Там, сзади вас, на подоконнике – пепельница.

Приподнимаюсь, подхожу к окну, беру требуемый предмет, поворачиваюсь назад и вздрагиваю от неожиданности.

Прямо на меня направлено дуло пистолета.

Я не Джеймс Бонд, а простой милиционер, и поэтому не знаю, что надлежит делать в подобных случаях. На меня, честно говоря, пистолет – вот так, в нескольких шагах – первый раз в жизни направляют. Откуда ж опыту-то взяться? С ножом – да, бросались, с хоккейной клюшкой тоже было – я вам рассказывал. А вот так – прямо как в кино – нет, не приходилось. В свое время на занятиях в школе милиции и самостоятельно – на тренировках в секции дзюдо – подобные приемы отрабатывались. Но одно дело – татами и деревянный муляж вместо вороненой стали, а другое – реальная обстановка. К тому же нас разделяют метра три расстояния и внушительных габаритов письменный стол.

Интересно: а как бы поступил на моем месте агент 007? Оружия у меня действительно нет, но в руках – тяжелая хрустальная пепельница. Запускаем ее в голову противника, одновременно ныряя вперед и вниз, уходя тем самым с линии атаки под защиту стола и при этом сокращая дистанцию.

Однако, прежде чем я успел прийти в себя и выкинуть какую-нибудь глупость, Бердник, удовлетворенный произведенным эффектом, с улыбкой нажимает на спусковой крючок. В верхней части пистолета появляется язычок пламени, хозяин кабинета прикуривает сигарету, а затем любезно пододвигает пачку «Camel» и «пистолет» в мою сторону.

– Прошу вас!

Дабы «не потерять лицо», я спокойно, будто бы ничего не произошло, возвращаюсь к столу, сажусь в кресло и, с вежливым интересом осмотрев зажигалку, тоже закуриваю. Правда, не «верблюда», а собственный «Даллас». Мой друг Володя Старцев, имеющий определенное отношение к медицине – он патологоанатом, – как-то сказал: «Уж если ты не можешь бросить курить, то кури хотя бы строго один сорт. С одной и той же гадостью организму бороться легче». А врачам я в этом смысле полностью доверяю. Особенно – патологоанатомам.

– Итак, мистер Холмс, – со все той же, слегка ироничной, улыбкой продолжает Константин Михайлович, – вы, насколько я понимаю, хотите знать, кто же на самом деле убил Алексея Глебова.

– Не совсем так. Я прекрасно знаю, что это сделали вы. Сейчас меня интересует лишь несколько деталей. Причем так. Исключительно из любопытства, чтобы разложить все факты по полочкам. Чисто профессиональный интерес, не более.

– Любопытно. – На лице моего собеседника не дрогнул ни один мускул, и взгляд по-прежнему переполнен иронией. – И когда же вы пришли к такому выводу?

– Окончательно – только что. Когда вы отобрали у меня диктофон.

– А изначально?

– Всему свое время, Константин Михайлович. Я готов ответить на ваши вопросы, но прежде хотел бы выслушать ответы на свои. Итак?

Моя бесцеремонность, вероятно, должна удивить уже не только хозяина квартиры, но и уважаемого читателя. Заявился в дом без приглашения, требую чего-то. Не забывайте, что для Константина Михайловича я даже не милиционер, а так. Сыщик-любитель. Такому вообще можно было дверь не открывать. Посему мое поведение – это не просто бесцеремонность, это уже граничит с глупостью. Но…

Представьте: мужику за пятьдесят. Он не глуп, он вполне здоров, он кое-чего добился в этой жизни и еще полон энергии. И, в то же время, постоянно работает «вторым номером». Сие господину Берднику дается очень нелегко, поскольку он, насколько я смог понять, патологически тщеславен. Таким людям очень трудно «держать в себе» любые поступки, лишний раз доказывающие их неординарность. А уж если и поступок из ряда вон выходящий, так их просто распирает. Еще бы! Столь громкое преступление, и никто не может его – Константина Михайловича Бердника – поймать. Менты так вообще на ложный след купились. А организовал и сделал все это – он. Он!!! А оценить некому… Непорядок! Актер не будет играть для себя – актеру нужна публика, нужны аплодисменты.

Улыбка сходит с лица мужчины. Теперь он смотрит на меня оценивающе и, задумчиво выпустив в потолок струю дыма, неожиданно заявляет:

– Да, вы правы, Глебова убил я. Сам удивился, насколько легко это оказалось сделать. «Ножичком – чик! – и ты уже на небесах». – Бердник произносит это таким равнодушным тоном, будто речь идет не об убийстве, а о краже ведра комбикорма с животноводческого комплекса колхоза-миллионера. – У него напоследок во взгляде еще даже промелькнуло что-то. Нет, не испуг – скорее, удивление. Не ожидал от тебя, мол, что ж ты так.

Мужчина криво усмехается.

– И знаете, никаких угрызений совести не испытываю. Поначалу-то думал – «и мальчики кровавые в глазах»… Ничего подобного – чепуха все это! И в ту ночь спокойно спал – как ребенок, хотя обычно в поездах очень плохо засыпаю. Даже удовлетворение какое-то почувствовал. Словно пионер, который темной ночью поджег в родной деревне немецкий склад с боеприпасами… Вы Леху Глебова сами-то знали?

– Нет.

– Гнилой был мужик. С виду-то интеллигент: очки носит, бородку даже отпустил, в квартире – книги толстенные повсюду. Ну, и не дурак, к тому же поговорить умеет, расположить к себе. В глаза внимательно так заглядывает… А внутри – гнида форменная. Да и неудивительно: из грязи – да в князи. При комиках-то он вообще никто был.

– При комиках?

– При коммунистах то бишь. Тогда Глебов в порту работал, в отделе снабжения. Шестым подающим. Это уж потом, в начале девяностых, с подачи Виктора в бизнес ушел. Сначала торговал, а потом, когда по башке получил, в финансы полез. Да никто он без Витьки! Поговаривали, между прочим, что Леха на эфэсбэшников работает. Не удивляюсь – похоже это на него.

– Откуда ж такие сведения? – с иронией интересуюсь я.

– В Интернете прочитал, – парирует Бердник. – Адресочек сайта вот только позабыл сохранить. А может, и не на эфэсбэшиков, а на вас, или еще на кого… Короче – постукивал, сволочь.

– Что ж вы так непочтительно о своем друге?

– Друге?! У Алексея Викторовича друзей не было и быть не могло. Кто с таким дружбу водить захочет… Вы вот во время нашей первой встречи про сына его спрашивали, какие у него отношения с отцом. Да какой он, на хрен, отец?! С женой развелся еще задолго до того, как вся эта история с дракой случилась, и с сыном с тех пор ни разу не виделся. Она на алименты подала, так Глебов тогда в суд такую справку о доходах представил, что там наоборот – чуть ли не ему должны были помощь присудить. А уже потом, когда случилось все это, и Леха на инвалидность ушел, так первым делом через суд от этих копеечных алиментов и отбрыкался. Сумма-то смешная была – он на один только Интернет гораздо больше тратит. А ведь парень к тому времени уже школу заканчивал. Такого прокорми попробуй. А еще одеть надо, обуть, в институт пристраивать. Никаких алиментов не хватит. Но, куда там – инвалида обирают! Хотя бабки Леха делал неслабые – это я вам говорю.