Книга Контрснайпер - Андрей Кивинов

— Так ведь все мы не без греха, — философски заметил Кленов. — И потом, осуждать-то легко. А вот когда сам в такой ситуации окажешься… Да еще если у пацана родителей нет, и заступиться за тебя некому.

— Я ему то же самое говорила. А он уперся… Ой, смотрите! Нашла, кажется.

Воронова присела и осторожно отодвинула кусок гравия. Между ним и боковиной деревянной шпалы тускло поблескивал маленький цилиндрик гильзы.

Светлана обернулась в сторону вагона, где укрылись от дождя эксперт с понятыми:

— Идите сюда… Иван Николаевич, — следователь посмотрела на командира СОБРа, — мы тут сами закончим. А вы, пожалуйста, поднимайте своих ребят и срочно найдите мне того машиниста электрички. Хоть из-под земли…

* * *

Краснов откинулся на спинку кресла и уставился на Светлану страдальческим взором:

— Ты же знаешь, что дело — на контроле в Следственном комитете!

— Ну и что? Кто узнает? Журов уже улетел.

— Да плевать мне на Журова, он мент, а не из комитета, — мрачно буркнул тот. — Свет, я серьезно. Всплывет, что ты с Елагиным в изоляторе встречалась, неприятностей не оберешься. И тебе достанется, и мне. Что за дело к нему?

— Надо кое-что уточнить.

— Так скажи мне, я уточню.

— Понимаешь… — Воронова замялась. — Тут — скорее личное.

— Час от часу не легче. Какое личное?! Ты что, первый день в следствии? Не успеешь за проходную выйти, как твое «личное» в общественное превратится. Со всеми вытекающими последствиями.

— Неужели ты не понимаешь, что ситуации разные могут быть?

— Понимаю. Но и ты пойми: дело — резонансное. Зачем нам лишние проколы?

Воронова тяжело вздохнула и уселась на стул напротив коллеги.

— У тебя сигареты есть?

Краснов достал из кармана пачку «убийц», пододвинул коллеге пепельницу и с готовностью щелкнул зажигалкой.

Некоторое время они молчали. Наконец Воронова не выдержала:

— Жень, ну я ведь тебя всегда выручала… Выручи и ты. Пожалуйста! Я очень редко о чем-то прошу, но сейчас — как раз такой случай. Кто-то, помнится, здоровьем собственным клялся, которое одно, и другого со склада не выдадут…

Краснов раздраженно глянул в окно, потом забарабанил пальцами по столу.

— Бог с тобой, встречайтесь. Но — только в моем присутствии. Я завтра Елагину обвинение должен предъявлять, вот и переговорите. Дам вам минут пять.

— Нет, Женя, — покачала головой Светлана, — не завтра. Сегодня. Прямо сейчас. Насчет дежурной машины я уже договорилась… И не надо на меня так смотреть! Это крайне важно, поверь слову.

— У тебя — как у того солдата, — укоризненно вздохнул Краснов, убирая в сейф разложенные на столе бумаги, — «Дай, бабка, водички испить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде»…

Войдя в камеру для допросов и пыток и увидев Воронову, Сергей удивленно приподнял бровь. «Тебя же отстранили!» — чуть было не ляпнул он, но вовремя заметил притаившегося в темном углу Краснова.

— Садитесь, Сергей Сергеевич…

Голос Светланы звучал подчеркнуто официально. Елагин послушно сел на металлическую скамью по другую сторону стола.

— В деле появились некоторые новые обстоятельства, требующие пояснений, — начала Воронова. — И мы с вашим следователем, Евгением Борисовичем Красновым, хотели бы кое-что у вас уточнить. Если помните, в ходе осмотра места происшествия не было обнаружено стреляной гильзы. Как вы это объясните?

— Я уже говорил — затоптать могли, — равнодушно пожал плечами Сергей. — А может, подобрал кто. Мало ли почему…

— Вы прекрасно знаете, что с момента выстрела и до момента начала осмотра на месте происшествия посторонних не было. И осмотр проводился весьма тщательно. Впрочем, это уже не столь важно… Скажите: как вы объясните то обстоятельство, что гильза нами все же была обнаружена? Только не возле трупа Паленова, где ей следовало бы находиться согласно вашим показаниям, а метрах в тридцати от него? Вот, ознакомьтесь с протоколом осмотра места происшествия…

— Минуточку! — удивился Краснов. — Какой протокол? Интересно, как ты собираешься приобщать его к делу? Мало ли кто где чего нашел?

— Придумаем что-нибудь, — сухо отозвалась Светлана. — На крайняк, допросишь меня в качестве свидетеля.

Она снова посмотрела на Елагина:

— Ну что?

— Не знаю… — Он бегло просмотрел документ. — Может, это не та гильза.

— Эксперт еще на месте определил марку оружия. Гильза стреляна в пистолете-пулемете «Кипарис». А вы, насколько я помню, стреляли именно из «Кипариса».

Елагин, не ответил.

— У тебя что, уже есть заключение экспертизы? — снова встрял Краснов.

— Экспертиза может быть проведена только по постановлению следователя, — прежним сухим тоном парировала Воронова. — Поэтому официального заключения у меня на данный момент, разумеется, нет. Однако я мало сомневаюсь в ее результатах, и вот почему…

Она пододвинула Сергею очередные два документа:

— Ознакомьтесь с объяснениями вашего командира Кленова и машиниста электропоезда Борискина… Это — объяснения, а не протоколы допросов… Женя! — остановила она вновь встрепенувшегося было Краснова. — Допрашивать их будешь ты… Так вот: машинист показал, что примерно в двадцать два десять тринадцатого августа в районе бывших угольных складов прямо перед электропоездом, которым он управлял, пробежал человек в темной куртке с капюшоном. Один! Борискин даже испугался, что задел его. Он включил торможение и, выглянув в окно, видел, как этот человек пробежал примерно три десятка метров в направлении забора, а потом упал. И никого рядом с ним при этом не было.

Светлана перевела дыхание и, глядя на сникшего Елагина, с трудом сдерживая эмоции, продолжила:

— Кленов же рассказал мне, будто сразу после происшествия вы признались ему, что стреляли между колес электрички, с расстояния около тридцати метров. И находились в этот момент возле семафора — именно там, где нами обнаружена гильза. Поэтому опознать Паленова вы при всем желании не могли — с такого расстояния и при таком освещении. Кленов также пояснил, что, желая выручить вас, сам придумал версию о самообороне, и…

— Подожди, Света! — перебил коллегу Краснов. — Кленов готов дать официальные показания? Это же — статья за дачу заведомо ложных…

— Вообще-то, Женя, Кленова в суматохе пока не допросили, в деле — только его рапорт. А это — всего лишь бумажка… Ну так что, Сергей Сергеевич? Получается, вы убили на почве ревности незнамо кого? Прицельным выстрелом из-под проходящего электропоезда?

Елагин снова промолчал.

— Меняй статью обвинения, Женя, — не отрывая взгляда от Сергея, усмехнулась Воронова. — Не было здесь никакой ревности. Прав ты был с самого начала: в чистом виде «сто восьмая».