Книга Алмазы Якутии - Михаил Серегин

– Ты же сам говорил, что Родионов в наших краях первый раз, – взглянул на него Шепелев. – Откуда у него здесь подельники?

– Первый, Семен Никанорыч, это я точно знаю, – закивал головой Карагодин. – Но он все-таки несколько дней в Якутске провел. Мало ли что?

– Нет, – Шепелев покачал головой, – что-то здесь не так. Если бы у полярника были сообщники, они бы попытались удрать вместе с ним, как я понимаю. Но раз он ударился в бега один, тогда получается, что эти люди тоже что-то об алмазах знают. Откуда? Может, их кто-то навел, а, Палыч?

Он так пристально смотрел на Карагодина, что у того побежали по спине мурашки.

– Вы что, Семен Никанорыч, думаете, что это?.. – Он ткнул большим пальцем себе в грудь.

– Получается, что информация как-то просочилась… – щурясь, проговорил Шепелев. – Кто о камешках знал, кроме тебя?

– Ну, ребята мои в двух словах знали, но они же не враги себе, чтобы трепаться об этом! – мямлил Карагодин.

– Ладно, забудем, – махнул рукой Шепелев. – Я-то в тебе уверен, знаю, что не подведешь, только ты старайся доверие оправдать.

– Да я всегда, Семен…

– Забудем, я сказал. Если все получится, как я предполагаю, получишь хорошую премию, – Шепелев довольно улыбнулся, – сможешь съездить куда-нибудь в теплые края. А, Палыч? – Он вопросительно поглядел на Карагодина.

– Конечно. – Николай Павлович машинально склонил голову в знак благодарности.

Кровь прилила к лицу, и он отвернулся к окну, чтобы не показать свою растерянность и негодование. «Премию!» – про себя передразнил он босса. Он рассчитывал совсем не на премию, хотя, по правде говоря, Шепелев ничего большего ему и не обещал. Но Карагодин считал, что заслужил гораздо большего. Он бегал за этим полярником по тайге, рискуя головой, а тут – какая-то премия! Он жизнью рисковал, в конце концов! Сколько он вынес, сколько перетерпел, а этот, блин, гребаный пес собирается отделаться от него премией. Ничего, мы еще посмотрим, Карагодин поднял бинокль, стоявший на подоконнике, и принялся смотреть в окно.

Глава 30

Выйдя на окраину улуса, Вилен Михайлович воткнул лом в снег, бросил рядом лопату и вытащил из кармана заветный лоскут кожи. Так, кажется, нужно начинать отсюда. Вот поселок, вот солнце, восход. Где восток? Яковенко задрал рукав и сориентировал компас. Все правильно, идти нужно туда. Он подхватил лопату, вытащил лом и закинул их на плечо. Ружье больно ударило по бедру. «А, чтоб тебя», – выругался Вилен Михайлович.

Теперь он держал верный курс. Дорога через некоторое время привела в лес. Здесь идти стало труднее, но Вилен Михайлович не останавливался ни на секунду. До заветного места, чувствовал он, оставалось совсем немного. Спустя полчаса тайга начала редеть. Яковенко внимательно оглядывался по сторонам, чтобы не пропустить отмеченные на карте ориентиры. Он шел и шел, как заведенный, и в то же время все его чувства были обострены до предела. Уши ловили каждый звук: шорох упавшего с лиственницы снега, уханье совы или треск веток, потревоженных пробирающимся сквозь заросли зверем. Однажды ему даже показалось, что он в лесу не один. Где-то сзади послышался скрип снега…

Он остановился, внимательно прислушиваясь. Нет, показалось. Кто еще будет ходить здесь по тайге? Кому это нужно? Он все-таки постоял немного, напрягая слух, но вскоре двинулся снова. Азарт заядлого игрока овладел им. Теперь ему застилал глаза только блеск алмазов. Горы алмазов. Он представлял себя купающимся в бассейне, доверху наполненным сверкающими камнями. Все же он отдавал себе отчет, что алмазы необработанные, но в его представлении они сверкали и переливались всеми гранями.

Наконец он оказался на поляне, и взгляд его уперся в раздвоенное дерево. Он снова застыл, затая дыхание и не веря собственным глазам. Через секунду резким движением вытащил из кармана кусок шкуры с нарисованным планом. Не было никаких сомнений: это то самое дерево. Его глаза остервенело забегали по большому радиусу. На пологом склоне, стремящемся ввысь, он обнаружил одиноко стоящее дерево с пышной кроной. «Ну, блядь, попались», – произнес он вслух.

Бросив лом и лопату, он кинулся к дереву с раздвоенным стволом, потом, когда до него оставалось несколько шагов, начал сдвигаться в сторону, чтобы в его развилке появилось дерево с пышной кроной. Словно мушка в прицеле винтовки. Он едва не закричал от радости, когда понял, что план и местность в точности совпадают.

Когда карта оказалась в его руках, он на некоторое время впал в задумчивость. Ему казалось невероятным, что два дерева, бывших взрослыми уже сорок лет, могут дожить до наших времен. Но вспомнив, что в Якутии деревья растут медленно и живут до трехсот-четырехсот лет, немного расслабился. Но сама мысль, что ориентиры могли погибнуть, унеся с собой тайну клада, до сих пор не давала ему покоя. Теперь, когда он почти на сто процентов был уверен, что где-то поблизости зарыты несметные сокровища, он успокоился.

Держа в поле зрения оба дерева, он подошел вплотную к кедру и встал к нему спиной. Снова вынул карту и посмотрел на рисунок. «Десять», – прочитал он. Наверное, десять шагов. Он начал считать шаги. Раз, два, три, четыре… С каждым шагом, несмотря на все его усилия сохранять спокойствие, сердце билось все сильней и сильней…Пять, шесть, семь… От напряжения у Яковенко закружилась голова. Он остановился и присел, стараясь прийти в себя.

– Семь, – повторял он, – семь, семь.

Когда в голове прояснилось, Вилен Михайлович поднялся и сделал еще три шага. -…восемь, девять, десять.

Он снова достал карту. Так и есть, все сходится. Вилен Михайлович вырвал из снега лом и снова ткнул. Почва под снежным настом напоминала затвердевший цемент. Яковенко тяжело вздохнул, но тут же лукаво улыбнулся. А ведь он обошел всех!

От этой мысли на душе у него потеплело. Он снова воткнул лом и, вернувшись к кедру, еще раз отсчитал от него десять шагов. Потом на несколько секунд задумался. Когда Кюкюр зарывал алмазы, он был еще мальчишкой. Поэтому и шаги у него должны быть меньше. Вилен Михайлович что-то прикинул в уме и сделал два шага назад. Вот отсюда он начнет раскопки. Но костер все-таки разложит от восьмого до десятого шага. Мало ли что.

Взяв лопату, он воткнул ее черенок в том месте, где кончился его восьмой шаг. Чтобы легко было найти отмеченное место после того, как он разогреет его при помощи костра, Яковенко начертил на снегу прямую линию перпендикулярную той, которая соединяла кедр и сосну. Теперь, даже когда прогорит костер, и снег вокруг отмеченного места растает, он легко найдет заветное место.

Он отставил лом и пошел к зарослям стланика. Наломав ветвей, он вернулся к обозначенному месту. Свалил в гору. Потом отправился на поиск более крупных веток. Чтобы прогреть почву, костер должен быть приличный, не какие-то там угли для шашлыка.

На мгновение прервав нарезку ветвей – Вилен Михайлович работал охотничьим ножом, – он прислушался. Ему показалось, что где-то хрустнула ветка. Он выпрямился так быстро, что кольнуло в пояснице. Яковенко некоторое время стоял без движения, вытягивая шею и всматриваясь в таинственную густоту.