Книга Красотки и оборотни - Виктор Ночкин

— Ну как же! — осклабился Томен. — Стал бы кто меня слушать после истории на пиру? Ну и потом, мне нужно было отвлечь Руватега, заставить его задергаться… По-моему, он что-то заподозрил, когда я под видом помощника повара наливал ему пива.

— Да, верно… но он вас не узнал — там, на кухне?

— Я отвел ему глаза… есть такое заклинание… — Томен замялся, ему не хотелось посвящать кого бы то ни было в свои приемы. — Но что-то Руватег определенно почувствовал.

— А зачем тебе вообще понадобилось самому обслуживать сэра Руватега на кухне? — поинтересовался Лотрик.

— Затем, что я налил в его кружку из кувшина, который он заботливо отнес сэру Эрлону. Там была солидная порция отравы. Руватег, как истинный рыцарь, оказался щедр и не пожалел даже Гангмаровой желчи, не говоря уж о более дешевых ингредиентах. Ну и в итоге сам отведал собственного зелья…

— Так он на самом-то деле помер от яда? — недоуменно произнес шкипер и покосился на Ройбе-ра. — А я так понял, что его… в поединке…

— Он умер от моего меча, — пожал плечами рыцарь, звякнули доспехи, — на глазах всего Марнота.

— Э-э… но…

— Никаких «но». Гилфингов суд есть Гилфингов суд. Он сам меня вызвал, — равнодушным голосом ответил ок-Марнот, слегка подгоняя коня и снова занимая место в десятке шагов перед головным фургоном.

Беседа приняла такой оборот, что перестала занимать доброго рыцаря.

— Вот, значит, как оно получается… — глубокомысленно заметил шкипер и замолк.

Томен покончил с маской, полюбовался на сверкающую надраенной медью личину и спрятал маску в мешок. Затем спросил:

— Как?

— Что — как?

— Ты сказал: «Вот, значит, как оно получается». Что ты имел в виду?

— Ну, это… — Шкипер понизил голос почти до шепота: — Благородный рыцарь пронзает мечом противника, уже умирающего от яда, и называет это «Гилфингов суд». Тот тоже хорош, подсыпает отравы родичу и благодетелю, но при этом толкует о проклятии и гангмаропоклонниках…

Лотрик поерзал на облучке и вдруг присвистнул.

— Слушай, Гангмар меня разорви! А ведь здесь то же самое!

— Ты о чем, Гангмар тебя разорви? — в тон приятелю отозвался Томен.

— Ну тогда, в Ливде! Помнишь, тебя пригласили изловить неуловимых грабителей, которых якобы прикрывает сильный чародей? А никакого чародея не оказалось вовсе — помнишь? Ни сильного, ни слабого — никакого! Помнишь?

— Помню, конечно. А еще накануне меня звали в Гервик ловить волка-оборотня… Оказалось, волк самый что ни на есть обыкновенный… Хотя оборотень-то в деревне имелся очень даже настоящий… ну, в определенном смысле, конечно. Но не волк.

— Вот видишь… — вздохнул Лотрик. — Слушай, Томен, а может, никакой магии вовсе нет? Может, ваша братия нам всем только голову морочит при помощи всех этих посохов, золотых масок и маскарадных одеяний?

Вместо ответа Томен хлопнул в ладоши и скороговоркой произнес несколько непонятных слов. Тут же над фургоном захлопали крылья, и на плечо шкипера шлепнулся комочек помета.

— Это заклинание я заучил специально для подобных случаев, а практической пользы от него немного, — заявил чародей. — Если ты считаешь, что магии не существует, мы можем попробовать снова. До тех пор, пока ты не убедишься, что магия в Мире имеется.

— Ну ладно, пусть магия существует, — поспешно согласился Лотрик, — но ты сам посуди, волк-оборотень, неуловимая банда, проклятие гангмаропоклонников, Гилфингов суд… Вот, кажется, самое волшебное событие, вот истинное чудо — а на поверку никаких чудес и никакой магии. К чему это, а?

— Все дело в том, Лотрик, что у людей есть совесть.

* * *

— Чего? А совесть-то здесь при чем?

— У людей есть совесть… — задумчиво повторил колдун. — Они сами не понимают этого, они не хотят понимать, они не знают… Не знают, как назвать этот… этот колючий клубок, что на самом донышке души ворочается, — в глубоком раздумье продолжал рассуждать Томен. — Он ведь мешает, причиняет боль. Кажется ненужным, лишним — потому что не позволяет чувствовать себя спокойным, если творишь зло. И тогда человек приписывает зло магии! Это магия, не я, — твердит человек. Твердит себе, твердит свидетелям преступления, твердит всему Миру. Это магия, черная магия! Это не я! — увлеченно продолжал чародей обращаясь к изумленному Лотрику. — Всем нужна магия, чтоб не так жег и колол тот крошечный кусочек совести и сострадания, который по странной прихоти богов все еще заключен в наших душах. А потому, друг мой, магия есть и пребудет в Мире — до тех пор, пока живы совесть и сострадание в душах. И до тех пор, пока они — совесть и сострадание — не мешают все же людям сеять зло…

— Что-то ты слишком уж того… ну, в общем, умничаешь много…- Лотрик невольно поежился. — Жениться бы тебе, парень, так сразу б всю дурь из головы вышибло, — хитро подмигнув, вдруг неожиданно добавил он.

— Да, при чем здесь это… жениться? — слегка опешил Томен.

— Ну а при чем здесь совесть? — уверенно парировал Лотрик. — Преступник заметает следы, придумывает ложные улики… Хочет избежать кары. Что ж это, из-за совести? А если бы совести не было в Мире — так преступник не стал бы скрываться, творя злое дело? Или прекратились бы преступления?

— Нет, преступник только лишь перестал бы маскировать зло под чудо… Прекратить преступления — я думаю, это и богам не под силу. Зло неистребимо, увы. Но если зло перестанет рядиться в одежды волшебства, это будет означать лишь одно… Что Мир покинула совесть… А пока преступник желает убедить всех, а прежде всего себя, что он не так уж и виновен. Магией словно оправдывают самые злые дела — и надутый член городского совета Ливды, и гордый сэр ок-Марнот из неприступного замка на вершине скалы, и безвестный крестьянин из Гервика, устроивший якобы охоту на оборотня…

Внезапно беседу прервали — к фургону шагнул человек, до того сидевший у обочины тракта. Когда фургон приятелей поравнялся с ним, прохожий, немолодой мужчина в обычной крестьянской одежде, вскочил и решительным шагом направился наперерез повозке, поднимая руку. Лотрик от неожиданности натянул вожжи. Лошади встали. Колдун замолчал, удивленно глядя на стоящего перед ним мужика, лицо которого показалось ему очень знакомым.

— Ваша милость, господин чародей… — произнес крестьянин и смолк, неуверенно косясь на рыцаря.

Сэр Ройбер придержал коня и, обернувшись, поджидал в десяти шагах впереди.

— Мы, кажется, где-то виделись, приятель? — обратился к крестьянину маг.

— Так вы же это… у нас в деревне на оборотня охотились…- снимая шапку, робко ответил тот.

— Да уж, действительно охотился, — тяжело вздохнув, согласился чародей. — Гангмар только знает, на оборотня или на кого еще…

— Ясное дело, на оборотня, — уверенно перебил его крестьянин. — С волком-то мы, поди, и без чародейства управились бы… А вот оборотня без колдовства никак не одолеть. — Мужик немного помолчал. Потом подошел поближе к Томену и громко зашептал, испуганно косясь на рыцаря: — Ожила нечисть проклятая, мстит добрым людям. За собою в могилу тянет. В общем, это… Кидин за вами послал, мастер чародей.