Книга Под личиной - Виталий Гладкий

И в этот миг дверь палаты отворилась, и на пороге встал кряжистый мужчина в слишком маленьком для него халате, наброшенном на массивные плечи.

Андрей узнал его сразу. Это был участковый Хвостов.

Волкодав

Марье я позвонил уже из дому.

– Ну как там дела? – спросил я небрежным тоном.

Таким нехитрым способом я хотел замаскировать возбужденное состояние, которое не покидало меня с того момента, когда я увидел "джип" бандитов возле крематория.

Марья всегда чувствовала все нюансы моего настроения, а потому я не хотел, чтобы она встревожилась.

Интересно, у всех женщин такое тонкое чутье или этим отличалась только моя секретарша?

Конечно же, провести Марью мне не удалось.

– У нас все в порядке, – ответила она после небольшой паузы. – А вот у вас, мне кажется, что-то стряслось.

– Угадала… – буркнул я недовольно. – Колесо пробил. А запаску забыл отдать в вулканизацию. Пришлось вызывать эвакуатор.

Врал я безбожно, однако, без вдохновения. Естественно, Марья мне не поверила. Но сделала вид, что проглотила мои измышления как маринованный гриб – без особых усилий.

– Вам звонил какой-то мужчина… около часа назад, – сказала Марья ровным тоном.

– Кто?

Вопрос был – глупее не придумаешь. Но надо же что-то говорить, хотя, если честно, мне не хотелось не только шевелить языком, но и думать. Мысли в голове напоминали тесто, выползающее из квашни, – такие же бесформенные и аморфные.

– Он не представился, – сухо ответила Марья.

– Жаль…

– Но я думаю, – безжалостно продолжила Марья, – это один из тех, кто пытается принудить вас продать магазин на Левобережной улице.

– Настырные… – сказал я в трубку, вспомнив утренний звонок.

И добавил – уже в сторону, чтобы не слышала Марья:

– Сучары…

– Что вы сказали? – спросила она.

Ну и слух, удивился я. Не уши, а локаторы.

Нет, все-таки с женщинами трудно работать, вспомнил я своих коллег противоположного пола, с которыми мне приходилось сотрудничать "на холоде". Они и слышат то, что им не положено, и часто делают не то, что нужно.

– Сказал, что посылай их подальше. От моего имени. Можешь в выражениях не стесняться.

– Простите, но я так не умею…

– А если не умеешь по-простому, объясни им интеллигентно, с реверансами. Но чтобы это было доходчиво.

Понятно?

– В общих чертах…

Мне показалось, что на другом конце провода кто-то хихикнул. Неужто Марья? На нее это не похоже. С какой стати она развеселилась? По-моему, для веселья нет никаких причин.

– И не забывай то, о чем мы с тобой говорили утром.

– Думаю об этом постоянно, – с подтекстом сказала Марья.

Блин! Или она и впрямь такая бесстрашная, или считает что я рохля, ни на что не способный лось в калошах.

– Тогда всех благ, до завтра и спокойной ночи.

– До свидания, – вежливо ответила Марья и положила трубку.

Все, отбой. На сегодня приключений достаточно, даже с лихвой. Хряпну стаканчик, лягу на диван, включу телевизор – и хоть трава не расти. Имею я право на отдых? А как же.

Но едва я достал из холодильника бутылку водки, как зазвонил телефон. Неужели опять Марья? На нее это похоже – прерывать меня на самом интересном месте, будь то недосмотренный сон или приятный разговор с какой-нибудь дамой, нечаянно посетившей мою холостяцкую обитель.

– Слушаю! – недовольно сказал я в трубку.

В ответ я услышал чье-то сопение.

– Марья, ты?

Опять молчание.

– Кто звонит!? – спросил я, накаляясь.

На другом конце провода прозвучали гудки отбоя. Наверное, ошиблись номером, подумал я, откупоривая бутылку. Такое уже случалось, и не раз.

Наша телефонная связь – самая уникальная в мире. Звонишь в одно место, а попадаешь черт его знает куда.

Или поднял трубку, а там идет базар-вокзал двух подруг.

Послушаешь минут пять этот бесконечный треп, и начинаешь понимать, что ничего в этой жизни не знаешь.

Куда там телевизионной передаче "Что, где, когда?"…

Я уже начал дремать, как тренькнул звонок входной двери. Кого это нелегкая принесла? – подумал я раздраженно.

Обычно ко мне случайные гости не ходили, только по предварительной договоренности. Или бывало, что забредал местный сантехник по какой-нибудь выдуманной надобности, которому я однажды по неосторожности накатил стакан водки и дал на опохмелку.

После моей "благотворительной акции" он взял за систему навещать меня два раза в месяц. Так что теперь мое сантехническое оборудование находилось в образцово-показательном состоянии.

Похоже, у него был график таких посещений, потому что, когда бы я его не встретил, он всегда находился подшофе. Но не пьяный. А все потому, что к обязательному стакану водки жильцы вверенного сантехнику участка прилагали и неплохую закуску. По себе сужу.

Разозлившись на непрошеного гостя, я вскочил с дивана, и быстро вышел в прихожую. Но уже у самой входной двери меня будто током ударило. Тормози, Волкодав! Что-то здесь не то…

Остановившись возле вешалки, я прислушался. За дверью постукивали женские каблучки – какая-то девица притопывала, согревая ноги. Почтальон?.. А может быть, кто-то из жилищно-эксплуатационного участка.

Они имеют такую склонность заявляться в самое неподходящее время.

У меня немного отлегло от души; но не настолько, чтобы я решился посмотреть в глазок и задать обычный в таких случаях вопрос "Кто там?".

Конечно, дверь у меня железная, сейфового типа, ее обычная пуля не возьмет. Но я был стреляный воробей и знал, что небольшой заряд пластида вынесет меня вместе с дверью в гостиную, расплющив мое тело в лепешку.

Поэтому я вооружился пистолетом Анубиса (оружие хранилось в обувном ящике), дослал патрон в ствол и поднял флажок предохранителя. Вот теперь здрасьте, я ваша тетя Роза из Одессы.

Став сбоку двери, я спросил, постаравшись отойти от стереотипа:

– Кому я понадобился?

– Откройте, я из ЖЭУ, – раздался бодрый девичий голосок.

– Зачем?

Мой вопрос в нынешние времена никому не должен был показаться странным. Сейчас в квартиры пускают неохотно, не то, что при развитом социализме.

Тогда можно было стучать почти в любую дверь, в любое время дня и ночи, с уверенностью, что в случае крайней надобности тебя пустят на ночлег и накормят. Наверное, люди не боялись чужаков потому, что у них нечего было брать – большинство жило от получки до аванса, получая жалкие гроши.