Книга Отмороженный - Фридрих Незнанский

– Люблю приключения… – вздохнула она. – Наверное, то, о чем ты говорил, очень интересно. Только одно условие. Чтобы завтра же мой Тягунов был дома.

– Ноу проблем, – пожал он плечами. – Что еще?

– Значит, из-за них ты здесь столько просидел? – спросила она. – С твоим-то голосом, даже сорванным…

– Да по-разному, – пожал Сережа плечами, испытывая облегчение. – Сначала из-за них… Потом, говорил уже, эти игры увлекли. Хотя и надоело. Все-таки масштаб не тот. Лейтенанты сопливые, майоры придурковатые… Вот полетим с тобой в столицу. Провезешь мне эти камешки… И сразу подам рапорт на увольнение. Меня, кстати, давно умные люди туда приглашают. Там поинтересней. Генералы, маршалы… Буду дивизии передвигать. Мир или войну определять. Вот это – по мне! А ответственность – на начальство!

– Но петь ты собираешься? – спросила она, глядя теперь на него, как завороженная.

– Исключительно для себя, – категорически заявил Сережа. – Я эту публику, признаться, терпеть не могу. Сопят, хамят, жуют. Мечтаю домик купить под Москвой. С садом. В детстве, помню, любил птиц слушать. Вот и буду им подпевать, лежа на травке. Мечта!

– Такая жизнь очень дорого стоит, – покачала она головой. – Камешков этих, боюсь, не хватит. Ну все, что ли? Я пойду, а то глаза слипаются…

Он молча смотрел, как она поднимается из-за стола.

– Посидела бы, – сказал он. – Свидетели уже ушли. Будут молчать, не беспокойся.

– В другой раз, – сказала она. – Скажи им, чтоб помалкивали.

– Вот если бы ты была со мной, – сказал он изменившимся голосом, – горы бы свернул!

Она задержалась в дверях, потом вышла, ничего не ответив.

…Утром она прибежала в штаб, расталкивая встречных. Хлопала дверями кабинетов, кого-то искала, и все уже знали – кого.

Сережа встал из-за стола, побледнел, когда она накинулась на него с кулаками и площадной руганью.

Потом запер дверь на ключ.

– Я тебе все сейчас объясню, – сказал он. – Сядь, успокойся. На вот, выпей воды.

Наконец усадил ее силой.

– Ты мне что говорил? – кричала она. – Ты что обещал?

– Он рапорт написал! Сам! – перекричал он ее наконец. – Этой ночью! Сам туда просится, добровольно! Он и Прохоров. Прямо с гауптвахты. Тебе показать?

И достал из своего стола два рапорта – капитана Тягунова и лейтенанта Прохорова.

Она затихла. Сережа шагал по кабинету, мерил его из конца в конец.

– Сам? – переспросила она. – Ничего не понимаю…

– А что тут понимать? – остановился он. – Два боевых офицера. Охота им служить под началом писаря…

– А твои спорщики не проболтались? – спросила она. – Меня сейчас интересует только это.

Потом махнула рукой, всхлипнула, вытерла глаза.

– Вру, – сказала она. – Меня больше интересует, кто я для него. Ради своей карьеры он дважды тащил меня в эту дыру. И теперь бросил здесь. А я, как дура…

Оттолкнув его руку, она пошла к двери. Потом остановилась, обернулась.

– А с тобой наша договоренность остается в силе.

И только ушла, как в кабинет проскользнул бессменный майор Холин, правда, на сей раз без повязки. Подмигнул и протянул Сереже деньги. Писарь поморщился.

– Это что? – спросил он.

– Ну как же, Сереженька, мой проигрыш. Остальные еще не отдали?

Сережа смотрел на него, что-то начиная понимать.

– Это ты сказал Тягунову про наш спор? – спросил он, угрожающе поднимаясь из-за стола.

– Ты что? Ты как вообще разговариваешь со старшим по званию? – выкрикнул Холин, пятясь к двери.

– Ну и гнида же ты, товарищ майор! – с чувством сказал прапорщик Горюнов и снова сел за стол. – Дежурство сдали?

– А… Сдал, да, сдал… – Майор Холин, чувствуя послабку, двинулся к столу.

– Ну и как? – подмигнул он.

– Что – как? – не переставал хмуриться Горюнов.

– Будто не понимаешь! – снова подмигнул Холин. – Будто в первый раз. Как она вообще. Поделился бы впечатлениями. Вообще, как они, столичные… Лучше наших баб? – И показал телодвижением, что имел в виду.

– А, это… – Сережа сокрушенно махнул рукой. – Видимость одна, товарищ майор. Смею доложить – далеко им по этой части до вашей супруги!

Какое– то время Холин внимательно смотрел ему в глаза. Руки привычно шарили по ремню. Но -напрасно. Пистолет он уже сдал.

– Ну да, – кивнул он. – Понимаем ваши намеки, товарищ прапорщик. Значит, не нравимся? Жены наши вам наскучили, так? Или думаешь, никто не видел, как Тягунова шла к тебе ночью? А ты попользовался, а потом мужа под пули! Чтоб вам не мешал? Думаешь, не понимаем? Да я б на его месте…

– Так вы скоро там будете, товарищ майор, – широко улыбнулся прапорщик Горюнов. – На его месте.

– Это как? – приоткрыл рот Холин. – За что?

– А чтоб не мешали нам с вашей супругой, – ответил прапорщик. – Сами же говорили. Как только с кем у меня тайная любовь, я мужа сразу – в «горячую точку»! А то не знал, как от вас избавиться. Вот в Чечне, говорят, скоро начнется. Опять кандидатуры будем с «батей» рассматривать.

– Шутишь, что ли? – принимавший все за чистую монету, Холин даже присел. – Да она ж старуха, Шура моя! Ты посмотри, молодых сколько. А эта, Тягунова… Мало тебе?

– Мало! – развел руками писарь. – Или вы думаете, вам майора как сделали? Исключительно из любви к вашей супруге!

Холин посинел, того гляди, хватит удар.

– Вам воды? – приподнялся писарь из-за стола. – Шучу я, шучу… А вы, товарищ майор, помалкивайте насчет Тягуновых. Если желаете до подполковника дослужиться.

Холин что-то пробормотал, потом стал пятиться, с ужасом глядя на всесильного писаря, и вышел, осторожно притворив за собой дверь.

Смелянский приехал к Максу на дачу поздно вечером. Хозяин ждал его, лежа на диване возле камина с горчичником на груди.

– Привет, – кисло сказал он Кириллу, – Ир, уведи Стина, нам надо поговорить.

– Только недолго, тебе нельзя… – сказала жена, уводя огромного черного ньюфаундленда из гостиной.

– По-домашнему лечишься? – спросил Кирилл, раскрывая свой «дипломат».

– Приходится… – махнул рукой Макс. – Ни черта не помогают эти патентованные пилюли. А так дополнительно задействуется чувство патриотизма. Вроде получше… Ну так что за таинственность, что за намеки?

– Для тебя лучшее лекарство – хорошие новости.

– Я уже отвык от них, – сказал Макс. – Только почему ты требовал, чтобы мы встретились вдвоем? Это против наших правил. Кто-то перестал внушать доверие?

– Тут есть что обсудить, – уклончиво ответил Кирилл.