Книга Маскарад в лунном свете - Кейси Майклз

— Ты не понимаешь, — процедила сквозь стиснутые зубы Маргарита. — Много лет я тоже ничего не знала, не понимала. Мейзи до сих пор не понимает. Никто не понимает. Эти пятеро не верящих в Бога отвратительных, жадных подонков уговорили моего отца вложить деньги в сомнительное предприятие — «мыльный пузырь»и убедили его также привлечь к этому соседей. Они потеряли на этом деле все, Донован. Все свои деньги. Папе было очень стыдно, я уверена, и он впал в отчаяние. Он и так всегда переживал из-за того, что мы живем на дедушкины деньги и что многие люди считают их с мамой брак мезальянсом. Отец не знал, как он посмотрит нам с мамой в глаза. Все это само по себе было ужасно, но потом «Клуб» попытался привлечь его к участию в каком-то изменническом проекте, соблазняя тем, что он не только сможет расплатиться с друзьями, но и составит себе на этом целое состояние и…

Она внезапно умолкала и с опаской взглянула на него, явно испугавшись, что сказала лишнее.

— Все в порядке, ангел, — спокойно произнес Томас, поняв наконец, почему она так быстро догадалась о его тайных делах с членами «Клуба». Неудивительно также, что при всей своей любви к нему она пока еще не вполне ему доверяла. — Они хитрые, беспринципные люди, и я верю, что они вполне способны пойти на измену. Но, Маргарита, — продолжал он серьезно, беря ее за плечи и глядя прямо в глаза, — они также и весьма опасны. До сих пор ты сокрушала их с не-вероятной легкостью. Однако это были самые слабые из них. Но Хервуд? Лейлхем? — Он покачал головой. — Боюсь, эти акулы тебе не по зубам.

— Ты в этом уверен, Донован? — гневно бросила она в ответ, сверкнув изумрудными льдинками глаз. — А может, все дело в том, что ты не желаешь, чтобы я мешала твоим планам? Они опять взялись за старое, я права? Они вновь готовятся предать собственную страну, на этот раз с помощью американцев. Бедный Донован. Я мешаю твоим планам, осложняю их осуществление, не так ли? Тебе пришлось даже пойти на то, чтобы соблазнить меня, отвлечь от моих собственных планов. И не трудись это отрицать, так как Стинки сказал мне, как ты похвалялся своей победой надо мной в ту ночь, когда был бал у леди Сефтон. Как велики жертвы, на которые ты пошел ради своей страны! Ты заслуживаешь медали за свои труды и патриотизм!

Томас почувствовал, как закипает у него в жилах горячая ирландская кровь.

— Чья бы корова мычала, — проговорил он с не меньшей горячностью, чем Маргарита, — а твоя бы молчала! Ты, случайно, не помнишь нашу восхитительную интерлюдию у конюшен за особняком сэра Гилберта? Кто бы говорил о соблазнении! «Что же нужно, чтобы сбить тебя с пути истинного, Донован?» Не это ли ты шептала тогда, прижимаясь ко мне своим роскошным телом? Почему ты была столь покладиста, если не для того лишь, чтобы быть уверенной на сто процентов, что я буду смотреть в другую сторону, когда ты станешь заниматься своими ребяческими планами мести?

Маргарита пожала плечами, сделав вид, что сдается.

— Хорошо, будем считать, что никто из нас не одержал победы в этом споре, хотя ты и поступил по-свински, обратив против меня мои же слова. Но, будь уверен, я не откажусь от своей мести. Эти люди заслужили все, что я с ними делаю!

— Заслужили ли? Они могут быть подлецами, все они, но не они поднесли заряженный пистолет к виску твоего отца. Он сделал это сам! Он выбрал путь труса, вместо того чтобы держать ответ, как подобает мужчине; он побоялся взглянуть в глаза своей дочери и увидеть там разочарование в дорогом любимом папочке. Черт… даже я расплачиваюсь сейчас за само-убийство твоего отца, Маргарита, так как из-за этого ты теперь не веришь ни одному мужчине!

Она ударила его наотмашь по щеке, так что его голова дернулась вправо, и тут же прижала обе ладони к своим щекам.

— Ох, Донован, ты идиот… Смотри, что ты заставил меня сделать! Что ты заставил нас обоих сказать друг другу!

Он привлек ее к себе и крепко обнял. Весь его гнев испарился, и он вдруг испугался, что теперь ее потеряет, понимая, что не сможет жить без нее.

— Ты права. Это все моя вина, ангел. Признаю. Я был полнейшим идиотом и задумал соблазнить тебя, чтобы узнать твои планы в отношении этих людей, с которыми меня послали вести тайные переговоры. Но так было лишь в начале — в самом начале. Я люблю тебя, Маргарита. Я безумно люблю тебя — всем сердцем, всей душой. Если я тебя потеряю, я умру. Пожалуйста, прости меня. Я не имею никакого права судить твоего отца. Я его не знал.

— Как жаль, что вы не были знакомы, — прошептала она мгновение спустя, уткнувшись ему в грудь. В голосе ее звучала откровенная печаль, но, к счастью, в нем не было гнева. — Он был удивительным человеком, Донован. Удивительным. Он столь многому меня научил. Я все еще не могу понять, как он мог оставить меня, даже не сказав «до свидания». — Она отодвинулась и посмотрела ему прямо в глаза. — Ты ведь скажешь мне «до свидания», Донован, не так ли?

— Никогда, — ответил Томас, с трудом подавляя готовое вырваться из груди рыдание. Он до сих пор помнил, как стоял тогда на коленях под холодным зимним дождем, роя голыми руками могилу в рыхлой влажной земле. Помнил сжимавшую его сердце боль так, словно все это было только вчера. Он понимал, что чувствовала Маргарита. Его тоже покинули, предоставили самому себе. — Никогда, — повторил он. — Потому что я никогда тебя не покину, ангел.

Маргарита положила ему руки на плечи и, смахнув ресницами слезы, улыбнулась.

— Мы просто пара идиотов. Тебе больно? — спросила она, гладя его по щеке. — Я едва не ударила тебя кулаком, как когда-то учил меня папа, но в последний момент сообразила, что я уже взрослая женщина. Влюбленная женщина, хотя, должна признаться, бывают моменты, когда мне хочется тебя задушить.

— Если это извинение, Маргарита, я его принимаю. И я благодарен создателю, что я не твой враг. Однако щека у меня все еще горит огнем. Ты отказала мне в этом однажды, но, может, если бы ты поцеловала меня сейчас в щеку…

— С удовольствием, мистер Донован, — ответила Маргарита и, приподнявшись на цыпочки, прижалась прохладными губами к его все еще слегка ноющей от удара щеке. — Вот. — Она отступила на шаг. — Ну, как, теперь лучше?

Донован ухмыльнулся.

— Моей щеке, да, дорогая, но у меня есть и другие части тела, которые просто дрожат сейчас от зависти. Ты не считаешь, что нам следует пройти немного далыпе по этой темной дорожке и исследовать, какие такие хитроумные застежки позволяют этому с таким глубоким вырезом платью столь ловко держаться на твоих восхитительных грудях?

Глаза Маргариты улыбались, в их ярком изумруд-ном пламени исчезли последние остатки обиды и недоверия.

— Нет, Донован, я этого не считаю. Но ты можешь погулять со мной по саду до полуночи. Я хочу находиться поблизости от дорогой мисс Роллингз, когда настанет время снимать маски.

Слова Маргариты напомнили Томасу, что его привели в Воксволл дела, и он вздохнул, откровенно сожалея об этом. Пора было кончать со всеми их планами мести и интригами, и быстро, пока он не взорвался, не выдержав постоянного напряжения, как умственного, так и физического.