Книга Роман на Рождество - Элоиза Джеймс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шарлотта не стала притворяться, что не поняла, к чему относится его возглас: Вильерс выглядел так, что любой бы понял – конец совсем близок.
– Завтра сочельник, – печально сказала она. – Я так надеялась, что он не покинет нас в Рождество.
– Он еще может вас удивить.
– Уже удивил, – ответила Шарлотта и, когда Даутри недоуменно поднял на нее глаза, пояснила: – Он сделал мне предложение.
На мгновение лицо будущего герцога Вильерса потемнело, как туча, но тут же снова приняло бесстрастное выражение.
– Вот как? – спросил Даутри. – И вы поддержали эту идею?
– Извините, но вы просто осел, – осадила его Шарлотта, вставая и расправляя юбку.
– Что за вульгарное слово в устах светской дамы! – съязвил Даутри.
– Да, вы осел, – повторила Шарлотта, с удовольствием прислушиваясь к звуку своего голоса. Приезд в Бомон-Мэнор и вообще история ее знакомства с герцогом Вильерсом изменили и саму Шарлотту, сделали ее такой же бесстрашной и дерзкой, как он. Девушка бросила на больного благодарный взгляд, пощадила его худые руки, лежавшие на покрывале.
Даутри подошел к ней.
– Я вижу, вы его очень любите, – сказал он.
Он стоял так близко, что Шарлотте, отвечая, пришлось слегка закинуть голову.
– Мистер Даутри, вы… – заговорила она.
– Знаю, знаю, вы уже говорили, – перебил он.
В его глазах было столько осуждения, что Шарлотта затрепетала от восторга: он думает, что она, Шарлотта Татлок, способна соблазнить герцога! Это можно считать комплиментом.
– Итак, вы полагаете, что я собираюсь воспользоваться тяжелым состоянием умирающего, чтобы выйти за него замуж и стать герцогиней?
– А разве нет?
О, как подобное подозрение могло бы ее порадовать, если бы не предполагало смерти Вильерса!
– Его зовут Леопольд, вам это известно? – запальчиво спросила Шарлотта.
Лицо Даутри снова потемнело от гнева.
– Как вы с ним познакомились? – не отвечая, продолжил он допрос, и вдруг его руки оказались у нее на плечах.
Шарлотта не испугалась, напротив, она с трудом сдерживала смех – похоже, Даутри и впрямь принимает ее, несчастную старую деву, за роковую соблазнительницу!
– Как давно вы знакомы?
– Достаточно давно, – ответила она, чтобы продлить удовольствие.
Внезапно Даутри наклонился и, не дав Шарлотте сообразить, что происходит, приник к ее рту.
Его губы были твердыми и теплыми, и Шарлотта ощутила чуть солоноватый вкус морского ветра с примесью гвоздики – именно таким и должен был быть на вкус поцелуй моряка. «Вот так сирены соблазняют путников», – пронеслось в ее мозгу. И эта мысль показалась ей столь восхитительной, что Шарлотта сделала то, чего добивался Даутри, – приоткрыла губы.
В следующее мгновение она лишилась способности ясно мыслить – не прерывая поцелуя, Даутри заключил ее в объятия и прижал к груди. От прикосновения к его теплому, пахшему пряностями, мускулистому телу Шарлотта окончательно потеряла голову. Она обвила обеими руками его шею, и пол ушел у нее из-под ног.
Неистовый поцелуй прервал легкий шум, донесшийся с кровати. Шарлотта отстранилась и оглянулась – Вильерс пошевелился, но не проснулся.
Шарлотта протянула руку и поправила больному покрывало.
– Что говорит здешний врач? – понизив голос, чтобы не нарушить сон Вильерса, спросил Даутри.
Увы, врач не сказал ничего такого, о чем бы Шарлотта и так не догадывалась.
– Если герцог переживет сегодняшнюю ночь… – вздохнула она. – Но доктор Треглоун сомневается. А что думаете вы?
Даутри молчал, однако она прочла ответ в его глазах, и он болью отозвался в ее сердце.
– Что вы будете делать, когда он умрет? – спросил будущий герцог Вильерс. Он по-прежнему растягивал звуки, но сейчас подавленное желание сделаю его голос резче, чем раньше.
– Я буду его оплакивать, – смело посмотрела ему в лицо Шарлотта.
– Сегодняшнюю ночь я проведу рядом с ним, – сказал Даутри, поворачиваясь к двери. – Но мне нужно поесть. Вы составите мне компанию?
Шарлотта оглянулась на Вильерса – забывшись глубоким сном, как часто бывало во время болезни, он дышал так, словно каждый вздох давался ему с огромным трудом и мог стать последним в его жизни. Это было поистине душераздирающее зрелище.
– Пойдемте, посидите со мной, – уже чуть мягче предложил Даутри, протягивая Шарлотте руку. – Вы можете вернуться позже. Мы оба вернемся.
Поппи больше не принадлежала самой себе. Она перестала быть кроткой, недалекой дочерью леди Флоры, которая позволяла матери на себя кричать и указывать, что ей делать.
Она превратилась в свою противоположность и сама при необходимости могла бы кричать и указывать другим.
О, теперь Поппи чувствовала себя безгранично могущественной. Она позволила Флетчу отнести себя в комнату, потому что ей было приятно, когда он ее нес, но, оказавшись в спальне, освободилась из его объятий. Теперь все было в ее руках – предстоящая ночь должна была пройти так, как она задумала.
Поппи медленно отошла от Флетча, оперлась на один из кроватных столбиков и приняла соблазнительную позу, выпятив грудь. У оставшегося возле двери Флетча в глазах вспыхнули огоньки, заставившие сердце герцогини забиться быстрее.
У нее получилось!
Но у Поппи был план, о котором Джемма и Луиза прожужжали ей все уши во время подготовки, и молодая герцогиня собиралась воплотить его в жизнь без отступлений, по крайней мере сейчас. Правда, после повторной отработки плана Исидора в изнеможении упала на кровать и заснула, пробормотав, что ни один мужчина на свете не стоит таких усилий…
Герцогиня призывно улыбнулась Флетчу.
– Говорят, вы устали от своей жены? – сказала она.
– Я…
– Bien,[22]– перебила она, не давая ему ответить, – потому что я попала в такое же положение.
– Вы?!
Флетч был потрясен. Довольная произведенным эффектом Поппи подняла руки над головой и взялась за кроватный столбик, наслаждаясь свободой, чувствуя возбуждающее прикосновение к соскам тонкой кружевной вставки на лифе. До нее донеслось тяжелое дыхание мужа. Распаленный, с блестящими от желания глазами он совсем не походил на прежнего лощеного законодателя мод.
– Поппи… – медленно произнес Флетч.
– Да, месье? – Она провела рукой по своему горлу и потом по груди, как ее научила наверху опытная Джемма. «Это просто сведет Флетчёра с ума, – заверила ее герцогиня Бомон. – Мужчины обожают смотреть, как женщина трогает себя».