Книга Спасатель - Вадим Денисов

Не работают в нынешних условиях старые схемы и методы — здесь все по-другому, все национально, замкнуто и настороженно.

А неудачников на Востоке моментально перестают бояться.

Но все равно мы немного переживали — ведь возможная тупость врага пугает гораздо больше его умного коварства. Проблему обсуждали вместе с Субедаром, вчера, сообща решив, что ничего «виксы» в такой ситуации предъявить не смогут, как и организовать погоню. Раньше нужно было думать, флот развивать, моряков готовить, экипажи сбивать.

Короче, Биш и Хар охраняют мотобот, а мы, дождавшись решения верховных, можем уходить прямо сейчас, все заряжено и все снаряжено.

Вот только дождь…

— Милый…

Я вздрогнул, оторвавшись от размышлений.

Ленни лежала на боку, прикрыв ноги покрывалом, и рассматривала темный шарик, взятый в моей тумбочке.

— Если он такой старый, то почему рисунок не стерся?

— А с чего он должен стереться? — откликнулся я, продолжая рассматривать крыши. Надо же! Как это я раньше не приметил. У старосты лаосцев стоит антенна «кушкрафт», видел такие на промысловых точках. Значит, и эти ребята слушают мир потихоньку. Значит, и Россию ловят.

— Чувак, линии очень тонкие, буквально волосинки, много ли им нужно. — Ленни тут же покорябала рисунок ногтем.

— И это говорит мне представительница народа часовщиков, — тяжело вздохнул я.

— При чем тут часы?

В этом мире большинство часов — модели знаменитых швейцарских фирм. Глупо было бы заказывать другие при столь крошечном весе предмета.

— На каждой задней крышке есть мельчайшие надписи и сложные картинки, нанесенные лазером. Твердость металла крышки из «кастрюльной» ферритной стали AISI 420 максимум 50 HRC. Постоянно трется о руку, и что? Где что стерлось? А тут, на шарике, твердость и прочностные свойства куда как выше.

— У всех русских имелись швейцарские часы?

Язва, яти…

Глобус мы вычистили дочиста.

Масштаб рисунка, неведомо кем и как нанесенного на изделие, адско мелкий, тут даже шкиперская лупа не очень-то помогает, требуется прибор посерьезней. Но наш регион мы нашли: в положенном сегменте глобуса вполне угадывались Рейн и Ганг, а также искомая Волга. Материк, на котором расположен текущий театр диверсионно-дипломатических действий, вытянут экваториально, относительно невелик. В середине он пошире, к востоку и западу сужается. Мы живем практически в самом широком месте, ближе к западной стороне континента. На севере и северо-западе разбросаны крупные и мелкие острова. На юге тоже есть, но гораздо меньше.

Самое же интересное — южный материк, гигантской «кляксой» лежащий к югу от нас. Основная его часть лежит в Южном полушарии, размером он больше Азии. Ближний к нам берег огромного материка полумесяцем выгнут к северо-востоку так, что было очевидно — наш континент некогда от него и откололся.

Поразительно! Если допустить, что подобные «теплицы» были созданы Писателями специально для экспериментальной рассады цивилизаций, то нужно признать следующее: их делали чудовищно давно, загодя. До поры позволяли тектонике самостоятельно растаскивать острова и континенты по углам, а потом уже, скорее всего, вводили некие свои коррективы в нужных местах. Хранили продукт за ключом в кладовке.

«Нижний» материк, кстати, не монолитен, можно сказать, что там два материка, хотя пролив относительно узок. Третий (или четвертый) материк лежит к юго-востоку от основного южного, достаточно далеко от него.

И вот этот южный материк, признаюсь, почти полностью вышиб из меня любопытство открытий в местах текущих.

Что там таится, на загадочном юге?

Кто населяет эти обширные земли на экваторе?

Заселены ли они вообще мыслящими существами или же совершенно свободны от таковых и ждут первооткрывателей?

Прикидывая численности, километражи и точки постановки известных нам национальных анклавов, сравнивая народы и народности избранных «селектов» и, справедливо или нет, ущемленных «монокластеристов», мне было нетрудно предположить, что весь срез староземной цивилизации вполне уместится и на этом материке. Так кому же тогда отданы Писателями те огромные земли?

Дождь все не кончается, но жизнь идет. Ленчик что-то рисует.

Изредка под ливнем пробегают торопящиеся по делам взрослые, на телах — мокрые холщовые рубахи в облипочку, саронги, замотанные наподобие штанов, и самптоты, платья ярких цветов, богато орнаментированные вышивкой, короткие кофты со стоячим воротником и юбки-син с узором из разноцветных ниток.

Ленни, подойдя ко мне, обняла и прижалась к спине — теплая и уютная.

И опять в моей любимой черной майке!

Нет, ну почему все женщины так любят напяливать на себя мужские рубашки, футболки и майки? Трусы, что характерно, не берут. Боятся, что ли? Надо будет предложить.

— Держи, — девушка вложила мне в руку тяжелый согретый шар. — Как ты думаешь, а могут там жить аборигены?

— Как знать, — пожал я голыми плечами, — без визита не определить… Майку мою отдавай, захватчица!

— Обойдешься, чувак, ты закаленный Сибирью, сам хвастался, — легко увернулась от моих рук Zicke и тут же резко поменяла тему разговора: — Вот бы к этому южному материку сплавать! Хочу в серьезную экспедицию с нормальным проверенным экипажем, и чтобы на полгода, а то и на год.

— А наш экипаж пойдет?

— Наш — лучший!

Вот именно.

Мне много чего хочется и не хочется.

Не хочется уезжать из этих краев, ведь только прижились, перезнакомились, влились в коллектив и в ситуацию. Почти привыкли к обычаям и кухне. А какие тут угодья! А какой антураж… Жизнь в Шанхае кипит во всем своем культурном многообразии.

Вчера по приезде из Нью-Дели мы застали на перекрестке Мейн-стрит и Зеленого переулка своеобразное музыкальное представление. Небольшой местный оркестрик исполнял самый настоящий национальный рэп, послушав который я уже через пять минут стал сомневаться в первичном авторстве этого стиля хамовато-разгильдяйских черных парней из Бронкса. Оказалось, это древние лаосские песни-речитативы «лам», в Таиланде известные под именем «лук тхунг». Это для местных то же самое, чем некогда для белых являлся шансон изначальный — наивная и трогательная любовная лирика.

Из музыкальных инструментов наиболее интересен самобытный уникальный губной кхен, собранный из нескольких бамбуковых трубочек, такого, как говорят, ни у кого больше нет. В уличном ансамбле имеются флейты и двухструнная скрипка типа камбоджийской, небольшие барабаны и гонги, непременный ксилофон и мудреный инструмент «кон вон» — шестнадцать маленьких бронзовых гонгов на подковообразной раме. Настоящий малый лаосский оркестр, осовремененный аккордеоном.

Проехать по улице в это время невозможно, сразу собирается толпа слушателей.