Книга Новобрачная - Жюльетта Бенцони

– Мадам маркиза уже одета? – воскликнула она таким тоном, как будто ее оскорбили. – Но это невозможно!

– Почему же? Я уже давно все делаю сама, и вы это прекрасно знаете. А вы должны меня причесать…

Больше не говоря ни слова, она села за туалетный столик, на котором были разложены щетки с ручками из слоновой кости и стояли хрустальные флаконы. Анжела оглядела ее критическим взглядом:

– Мадам маркиза выбрала это платье? Что вам пришло в голову? Позволю себе заметить, что оно вам не идет.

– Вы так думаете? А я считаю, что оно идет. Кроме того…

– Вы должны послушать Анжелу, дорогая, – услышала она с порога голос Франсиса. – Этот розарий на платье очень полнит вас и делает похожей на кормилицу. Что это вам пришло в голову? Я уверен, что у вас есть более подходящие туалеты.

– Удивительно, что это платье вам не нравится! А ведь это вы выбирали с матерью, когда готовили мне приданое.

– Вы ошибаетесь, я не всегда при этом присутствовал. Анжела, пойдите принести что-нибудь другое. Этот наряд напоминает временный алтарь на празднике Тела Господня!

Камеристка уже направилась к гардеробу, но Мелани остановила ее.

– Оставайтесь здесь. Я не собираюсь переодеваться. Прошу вас, Франсис, позвольте мне одеться так, как я хочу. Я действительно обещала матери, что надену это платье сегодня.

– Какая нелепость! Вы будете похожи на компаньонку. Посмотрели бы вы на свою мать! Она вся в снежно-белом и блистает бриллиантами.

– Мой розовый жемчуг будет смотреться ничуть не хуже, – ответила Мелани со смехом, который показался ей легкомысленным. – И кроме того, ей так хочется выглядеть лучше всех! Почему вы хотите лишить ее этого удовольствия?

– Да потому что это в вашу честь устроен праздник, и я хочу чтобы моя жена выглядела отлично и была мне под стать. Мне совсем не хочется, чтобы все подумали, что я женился на простолюдинке. Черт побери, ведь вы маркиза де Варенн! А не деревенская цветочница. Переоденьтесь!

– У меня уже нет времени!

– А мы поможем вам!

Он схватил пеньюар, и его легкая ткань разорвалась в его нетерпеливых руках. Тогда, поняв, что он сейчас ее разденет и увидит второе платье, Мелани вырвалась из его рук и сильно толкнула его, так что он пошатнулся. Потом бросилась из комнаты. В голове ее билась только одна мысль: вырваться из дома, даже если придется драться со слугами и первыми гостями!.. Она уже была у лестницы, когда Франсис догнал ее и обхватил обеими руками, рискуя полететь вниз по белым мраморным ступеням.

Поняв, что ее захватили в плен, Мелани стала отчаянно бороться, кусаться, царапаться и драться кулаками, чтобы освободиться. Она готова была его убить, если бы могла, и бой какое-то время шел на равных, но вдруг она закричала от боли: Франсис схватил ее за волосы и изо всех сил потянул. Слезы покатились у нее из глаз. Но она все еще не считала себя побежденной, стараясь толкнуть своего палача и полететь вместе с ним по ступеням, хоть это и грозило ей гибелью. И вдруг кто-то крикнул:

– Хватит! Разнимите эту парочку, но будьте осторожны: этот мужчина опасен!

В большом вестибюле, украшенном цветами, стоял комиссар Ланжевэн в своем обычном плаще и наблюдал эту сцену. Целый кордон полицейских выстроился позади напудренных слуг в ливреях, державших подсвечники. Человек в котелке освободил Мелани, и она сразу упала на ступеньку, а в это время снизу послышался крик ужаса:

– Что все это значит?

Вся в шантильских кружевах и страусиных перьях, усыпанная бриллиантами, Альбина с ужасом смотрела на происходящее. Тогда полицейский, сняв шляпу, коротко ответил:

– Комиссар Ланжевэн из службы Национальной безопасности. Мне кажется, мадам, мы с вами уже встречались?

– Я знаю, но что вам надо у меня в этот час? Разве вы не видите, что мы даем прием? Вот-вот приедут гости…

– Не знаю, пропустят ли их сюда. Прошу прощения, но я приехал, чтобы произвести арест…

– Арест?

Захрипев, мадам Депре-Мартель упала в обморок посреди своих кружев и перьев. К ней тотчас же бросилась Анжела, а полицейский, оставив Мелани, заставил Франсиса подойти к комиссару, чей голос, подобно трубе ангела на Страшном суде, провозгласил:

– Адриано Бруно, именем закона, вы арестованы. Вы обвиняетесь в убийстве маркиза де Варенна и в попытке убийства господина Тимоти Депре-Мартеля!

– Не прикасайтесь ко мне!.. Я запрещаю вам… – рычал обвиняемый, пока трое полицейских надевали на него наручники. – Вы сошли с ума! Вам это дорого обойдется! Сотни людей могут вам подтвердить, что я…

– Хватит блефовать, Бруно! Твоя песенка спета! Мы уже арестовали твоего сообщника Марио Капрони, и он во всем признался…

– Я не знаю этого человека, и вам не удастся заставить поверить в эту историю моих друзей из магистрата. Сегодня вечером здесь должен быть президент…

Он не закончил фразу. В этот момент в старинной застекленной двери показались трое новых персонажей, один из которых сидел в инвалидной коляске. И псевдодворянин отступил, как Дон-Жуан перед статуей Командора, при виде похудевшего, но все еще могучего старого Тимоти Депре-Мартеля. Антуан Лоран толкал коляску, а рядом шел Оливье Дербле, очень бледный, с палочкой, но на своих ногах.

– Да, да, это я! – насмешливо произнес старик. – Меня, оказывается, не так просто убить, а?

– Это… это невозможно! – заикаясь, произнес Франсис.

– А вы посмотрите! Я не привидение! Я хочу видеть свою внучку. Мелани! Где ты?

Все еще сидя на мраморной ступеньке лестницы, совершенно окаменевшая Мелани вдруг встрепенулась, услышав этот голос, который уже не надеялась когда-либо услышать снова:

– Я здесь, дедушка! Я здесь!

Смеясь и плача, она бросилась к ногам деда.

Несколько минут спустя во всем доме наступила тишина, которая обычно наступает после урагана. Альбина в истерике билась в своей комнате, и возле нее был врач, а слуги, ступая, как в войлочных туфлях, убирали следы приготовлений к празднику. В одном из маленьких салонов совершенно растерявшийся Полен накрыл стол, а в большой столовой слуги убирали посуду, приготовленную на пятьдесят персон.

Никто не мог забыть сцену, которая разыгралась в вестибюле: элегантно одетого мужчину, грязно ругающегося, уводили в тюрьму, откуда его ждала дорога на эшафот.

Вокруг большого круглого стола сидели Мелани и ее дед, руку которого она не отпускала, Оливье и комиссар Ланжевэн. Вот он и начал разговор:

– То, что Адриано Бруно смог столько времени играть роль маркиза де Варенна и вводить в заблуждение парижское общество, объясняется просто… Все началось в Риме, около тридцати лет тому назад. Маркиз Анри де Варенн, последний потомок древней арагонской фамилии, почти разорившейся, был в то время консулом Франции. Молодой, хорошо воспитанный человек быстро был принят в два мира, делившие между собой итальянскую столицу: «черный», близкий к Ватикану, и «белый», относящийся к Квириналу.[7]