Книга Золото партии, золото народа - Александр Павлович Серебровский

нужно механизировать и сильно механизировать, иначе, несмотря на всю свою любовь к золотому делу, они будут уходить в города, на заводы, так как «одной кайлой и лопатой много не сделаешь» (т. Орджоникидзе).

Ведь жизнь стала легче, веселее, и заработки поднялись повсюду. На любой фабрике, в любом колхозе обеспечен хороший заработок и зажиточная жизнь. Поэтому мы рискуем потерять наши прекрасные старательские кадры, если не сможем быстро механизировать их работу. Мы обязаны как можно скорее и как можно полнее обеспечить старательские артели различными новейшими механизмами и гидравлическими установками, двигателями и современными промывательными устройствами, которые могут ускорить и удешевить добычу, мы должны облегчить и сделать более прибыльным труд старателя и его семьи, увеличить его заработок.

Надо окончательно провести в жизнь указания нашего вождя тов. Сталина и приказы нашего наркома от 7 июля 1933 г. и 24 февраля 1934 г., оградить старателей от каких бы то ни было притеснений с чьей бы то ни было стороны.

Надо вспомнить, с какой любовью т. Серго относится к труженикам по золоту. «Дело добычи золота есть дело первой государственной важности» – говорит т. Орджоникидзе и сурово расправляется со всеми, кто мешает работе старателей.

И это совершенно необходимо, ведь роль старательской добычи у нас не маленькая, и эта добыча должна быть еще более увеличена. Она и будет увеличена, наши старатели сделают свое дело и вместе с нашими крупными рудниками, фабриками, приисками и драгами выведут нашу золотую промышленность на первое место в мире.

Однако, наш нарком не ограничился одною только старательскою добычею золота, он стал крепко и непосредственно руководить всею золотою промышленностью.

Тов. Орджоникидзе всегда находил время для совещаний по золоту, для приема директоров: тт. Мильчаков, Альшанский, Куликов, Ершов и многие другие неоднократно были в приемной у т. Серго, а т. Семушкин всегда устраивал так, чтобы т. Серго мог выкроить полчаса из своего времени и принять наших работников.

Тов. Серго знает многих наших инженеров, управляющих и постоянно интересуется, как работает Новиков, где теперь Голованов или Краукле. Мало того, он заботится об их быте, заработке, здоровье. Благодаря этому в золотой промышленности создалась такая же атмосфера товарищеской спайки, крепкой дружной работы, которая вообще отличает наш наркомат тяжелой промышленности. Поэтому и рост золотой промышленности усилился.

Начиная с июня 1933 г., динамика золотодобычи характеризуется нарастающими темпами.

Включившись в производственный поход имени XVII партийного съезда, предприятия золотой промышленности в декабре 1933 г., несмотря на чрезвычайно суровые условия зимней работы, сильно увеличили добычу золота по сравнению с декабрем 1932 г.

Крупнейшим достижением 1933 г. является значительное увеличение разведанных запасов металла почти по всем золотодобывающим районам и выявление новых чрезвычайно перспективных районов.

Осенью 1933 г. я объехал в своем вагоне все почти наши тресты и проверил, как проведена была работа по организационной перестройке предприятий и трестов, как шло новое строительство, как внедрялась новая техника и как выполнено было апрельское постановление правительства и приказы нашего наркома.

Я поехал сначала в Западную Сибирь и от станции. Широ (около Усть-Абакана) объехал всю группу новых рудников, находящихся в районе Чебаков. Затем я поехал в Иркутск, потом в Забайкалье и затем в ДВК. Я оставил мой вагон на станции Большой Невер, откуда по новому тракту за один день доехал до Алданских приисков. Тракт был в прекрасном состоянии, на нем работало уже 250 грузовиков (теперь около 450) и на легковой машине можно было проехать эти 700 километров часов за 18.

На Алдане были большие перемены к лучшему, и т. Альшанский при помощи т. Корытного много сделал по упорядочению работы, постройке драг и станций и т. д. В конце подробного ознакомления с алданскими предприятиями меня как-то ночью вызвали на радиостанцию. Оказывается, жена моя приехала из Москвы в Иркутск и звонит мне в Незаметный по радиотелефону (это за 3000 км) относительно поручения т. Иосифа Коссиора. Он хотел непременно встретиться со мной на станции Большой Невер.

У меня оставалось не более суток до намеченного свидания, поэтому я немедленно выехал на маленьком фордике вместе с В. А. Александровым.

По дороге фордишка наш перевернулся, т. Александров и шофер успели выскочить, а я был в тулупе, не успел выскочить и попал под перевернувшуюся вверх колесами машину. Слышу, ходит мой шофер около машины, не могут они с т. Александровым приподнять ее руками. Вот шофер и говорит:

– Царствие небесное. Должно помер. Даже не ругается.

– А вы возьмите хорошую слегу и попробуйте приподнять машину, тогда я и восстану из мертвых, – сказал я со смехом.

В.А. Александров и шофер нашли около дороги небольшой подтоварник и приподняли машину. Я вылез, но мы долго не могли перевернуть фордик и поставить на колеса. Наконец это удалось и с разбитым стеклом, поломанным спардеком, с поцарапанными физиономиями поехали мы дальше. Было довольно холодно, и без стекла в открытой машине было трудно ехать: приходилось греться на зимовьях. Поэтому я приехал в Большой Невер только за 15 минут до приезда т. И. С. Коссиора и не успел ничего для него сделать в Большом Невере, о чем было условлено. Я вошел к нему в вагон и очень был удивлен веселому настроению Коссиора и его товарищей.

– В чем дело? – спросил я не совсем довольный этим.

– А ты в зеркало, в зеркало-то посмотри, – хохотали они.

Я подошел к зеркалу и сам засмеялся. Оттуда глядела препотешная, поцарапанная физиономия с подбитым глазом – следы автомобильной катастрофы.

Встреча моя с женой была более удачной, чем с Коссиором. Оказывается, т. Серго послал ее в Якутию, так как стал беспокоиться о моем здоровье – выдержу ли я напряжение этой работы.

Из Большого Невера я и моя жена вместе поехали в Свободный, где я проверил работу Амурского треста, потом поехали обратно: в Могочу, на Балей, в Дарасун, Читу и т. д.

Ознакомившись с работой Забайкалья, я еще раз приехал в Иркутск, проверил перевозки на Лену и подготовку к весеннему сплаву из Качуга. Затем проехал через Новосибирск в Семипалатинск и Джангиз-Тюбе, а оттуда по Алтайским рудникам. Во всех этих поездках жена моя была со мною и действительно сурово наблюдала за моим здоровьем.

После ознакомления с работою Алтая я снова вернулся в Западную Сибирь. К этому времени (начало декабря 1933 г.) выяснились уже успехи золотодобычи по всем важнейшим трестам и предприятиям за 1933 г., и я смог послать по телеграфу рапорт тов. Сталину и тов. Серго о наших успехах.

В самом конце декабря 1933 г. тов. Сталин сказал американцу Вальтеру Дюранти: «У нас много золотоносных районов, и они