Книга Закон охоты - Андрей Александрович Васильев

принимай. Хотя детей сильно жалко, спора нет.

— Даже не представляю, что с руководством случится, если я права, — невесело усмехнулась Метельская. — Сначала два десятка трупов на одном туристическом объекте, потом погибшие от змей на другом, и все это в течение нескольких дней. Как бы кому из начальников от таких новостей в дурку не заехать.

— Маловероятно, — усомнился я. — Номенклатурных работников так просто не пробьешь, у них психика гибкая и крайне устойчивая. Тут главное что? Найти того, кто за все случившееся персонально отвечать станет. А дальше дело техники и новостных порталов.

— Если не найдут, значит, назначат, — подал голос Аркаша. — Такова русская народная традиция. Что? Нам так преподаватель в институте говорил.

— Ладно, нечего раньше времени людей и руководство края отпевать. Может, обойдется, никого там змеи не покусают. — Я тоже улегся на лавку. — Свет, ты лучше скажи — что там за камень такой? Отчего он заветный?

— Насчет заветности ничего сказать не могу, а так камень всем замечательный, — отозвалась оперативница. — С бодрым и жизнеутверждающим названием Шайтан, он же камень злого духа. Причем теперь я понимаю, какого именно.

— Вот так копни историю родного края, такое из нее полезет — жуть! — заметила Марго. — Окажется, что звучные названия — никакие не заманухи для туристов, выдуманные местными гидами, а перед посещением иных мест десять раз подумать следует, прежде чем туда соваться.

— По сути Шайтан даже не камень, а скала, но кто как хочет, так его и называет. Мне вот больше нравится слово «камень», — продолжила Метельская. — Он от берега, наверное, метров на двадцать пять — тридцать отстоит и очень красив сам по себе, за что и любим туристами. Там только ленивый не сфотографировался, наверное. Ну и пишут на нем всякое, конечно.

— Тема был тут? — понимающе произнес Аркаша.

— Ну да. Хотя не только это, разумеется, там и другой чуши хватает.

Именно эта скала, думаю, и есть конечная цель грядущего путешествия, Полоз где-то около него ошиваться станет. Или даже прямо на нем, такой вариант не исключен.

— Спуск там к воде неудобный, — добавила Светлана. — И днем-то навернуться легко, а ночью — так вообще. Как бы ноги не переломать.

— Пусть это будет нашей самой большой проблемой, — оптимистично заявил Стрелецкий, который то ли в свете приближения финала текущих событий, то ли от страха перед грядущим походом обрел нынче редкостную разговорчивость.

— Странно прозвучит, но я снова согласна с нашим финансистом, — усмехнулась Марго. — Если дело только в этом, так я вообще могу кубарем вниз скатиться и все, что можно, переломать. Меня это не пугает.

— А вода? — глянула на нее Метельская. — Скатишься с обрыва — и прямо в нее. Ты же вроде не любитель купания.

— Ну да, — признала вурдалачка, — вода не моя стихия.

Я слушал их, а сам думал о том, что змеи и обрывы вправду сущая мелочь. Как вышибить из Полоза долг — вот вопрос вопросов. Конечно, мне приходилось раньше подобными вещами заниматься, что скрывать. Да все наемники хоть раз в качестве коллекторов выступали, тряся должников, которые не желали платить по своим счетам, даже учитывая тот факт, что подобное в наших кругах случается не очень часто. Скорее, крайне редко, ибо дети Ночи невероятно щепетильны в данных вопросах. Держать данное слово, пусть даже это грозит тебе неприятностями, а также возвращать занятое на время считается не просто хорошим тоном, а нормальной формой существования. Но в любом обществе есть нонконформисты, отходящие от общей модели поведения.

Вот только глупо сравнивать перевертыша, не желающего платить ведьме за якобы не так работающее зелье, или полуденницу, что обманула домовых, с Полозом. Хотя бы просто по масштабности и мощности фигур. Ну и еще потому, что я как не знал, с какой стороны к нему подступиться, так и не знаю. Начало разговора — да, есть. Остальное — туман.

Мало того, отсутствует уверенность в том, что он не утопит меня сразу же после того, как узнает, чьи интересы я представляю. И никакое знакомство с Хранителем кладов здесь не поможет.

Я прогонял в голове десятки возможных вариантов нашего разговора, искал темы, которые могут быть будущему собеседнику потенциально интересны, но толку от того было мало. Трудно строить планы общения с тем, о ком ты почти ничего не знаешь и кому от тебя ничего не нужно.

Хотя, конечно, одна наживка, которая почти всегда работает, у меня все же имеется, но только это очень, очень хреновый вариант. С ним убытков может оказаться больше, чем прибылей.

Но все же я обрадовался, когда в келью зашел Глузд и сообщил, что настало время отправляться в путь. Хуже нет себя вот так накручивать на пустом месте, толку от того никакого не будет, один вред. Как говорил Мирослав, «не знаешь, как поступить, доверься судьбе, она все равно все давно за тебя решила».

И снова мы затылок в затылок побрели по бесконечным подгорным ходам, может, тем же, что и прежде, может, новым, где наша нога пока не ступала. Впрочем, лично я никакой разницы между тем и другим не видел.

— А знаешь, что самое забавное? — вдруг спросила у меня Метельская, замыкающая наш отряд. — Мы сейчас возвращаемся почти туда же, откуда путь начинали. От Иткуля до Аракуля по нашим меркам рукой подать, с полсотни километров, если по дорогам. А напрямки и того меньше. Да мы поворот на него проезжали, когда в поселок ехали, он за Черемшанкой.

— И вправду забавно, — согласился с ней я. — Но, с другой стороны, очень хорошо, что оно вот так вышло. Нас же и на Северный Урал могли послать. Дорогу это удлинило бы не сильно, сама понимаешь, нас ведут по непростым тропам, но вот климат там куда жестче, чем здесь, вечная мерзлота, все такое…

— Я не о том, — пояснила Светлана. — Просто есть ощущение, что мы кругосветное путешествие совершили и сейчас возвращаемся туда, откуда вышли, но с другой стороны. Ведь четыре-пять часов по тайге — и вот мы в Аракуле, где стоит наш микроавтобус.

— Близок локоть, да не укусишь. — Я поддержал Марину, которая запнулась о камушек и чуть не упала, и попросил ее: — Под ноги смотри, ладно? Так