Книга Легендарные герои военной разведки - Михаил Ефимович Болтунов

годов становится центром постоянной, острой конфликтности в международных отношениях, превращается, по сути, в самую воюющую зону планеты — переживает постоянные вооруженные конфликты.

Учитель и наставник Онищенко полковник Леонид Медведко, как-то в одной из своих книг метко назвал КП «умной службой на службе у недоуменных верхов». О верхах мы еще поговорим, а вот об «умной службе» сказать самое время.

«Все обстояло очень серьезно, — рассказывает о тех годах Владимир Федорович. — Сводки, которые докладывали в Политбюро ЦК КПСС, мы называли «цековскими». Им были характерны краткость, лаконичность мыслей и максимальная простота изложения самых сложных проблем и запутанных событий. Для этого требовались особые, незаурядные способности, и не каждому офицеру было под силу написание таких документов.

Задача заключалась в том, чтобы, как мы порой шутили, помочь часто «недоумевающему» высокому начальству не то чтобы «поумнеть», но хотя бы разобраться в потоке информации и ухватить главное из происходящих в мире коллизий и проблем».

Ведь нередко на эти международные коллизии они смотрели незамутненным большевистским взглядом, который видел только черное и белое… Вернее, белое и красное.

Когда в 1979 году в Иране произошла революция, первый заместитель министра обороны Маршал Советского Союза Виктор Куликов задал вопрос начальнику ГРУ:

— Петр Иванович, какая революция в Иране, красная или белая?

Ивашутин только тяжело вздохнул: как ответить на такой вопрос.

— Не та и не другая, она зеленая, — сказал руководитель разведки.

— Зеленая? — поразился маршал.

— Да, она же исламская.

Куликов долго молчал, видимо пытаясь переварить информацию, но потом только пожал плечами.

— Не понимаю, чего они хотят?

Таких «непонимающих», право же, было немало. И написать для них сводку следовало так, чтобы маршалы не пожимали плечами.

Этому, собственно, и учился Владимир Онищенко. Готовили они за сутки, то есть за свою смену, три документа. Так называемая, «цековская сводка», которая за подписью министра обороны каждое утро уходила руководителям страны, сводка руководству Министерства обороны, и третья, — сводка разведданных.

Разумеется, «цековские сводки» были самые тяжелые. Никаких общих фраз, лишних пустых слов. В три странички надо уложить все главные события в мире. Как любил говаривать начальник смены Медведко, «языком мычания теленка», простым и ясным для восприятия, описать очень сложные коллизии.

Нельзя было начать сводку, к примеру, предложением: «Палестинские отряды продолжили наступление». Сразу, в первой фразе, требовался результат. «В течение суток палестинские отряды продвинулись… заняли… и т. д.». А дальше следовало показать ход событий и обязательно дать прогноз.

Ох, уж эти прогнозы! Сколь неблагодарное это дело, мы видим на примере прогнозов погоды или экономических прогнозов. Когда ведущие экономисты страны, да что там страны, мира, нередко попадают пальцем в небо.

У разведки свои прогнозы. И тут уже не падение индекса Доу-Джонса на несколько пунктов, а возможное падение обороняемого населенного пункта, города, а то и всего фронта, с гибелью техники и личного состава.

Но в разведке работают не Боги, а люди. И не всегда есть возможность точно предсказать события. Случалось, и резидентуры опаздывали, присылали противоречивую информацию. Так, накануне ливанской войны 1982 года, когда Израиль вторгся на территорию Ливана и начал наземную операцию «Мир Галилее» с целью уничтожения баз Организации освобождения Палестины, в Центр поступали материалы из нескольких источников. Докладывали руководители разведаппаратов из Дамаска, из Омана, шла информация непосредственно из Бейрута. Дополнялась она результатами перехвата радиоэлектронной разведки.

«Приходило, порою, больше сотни телеграмм за предутренние часы, — вспоминает Онищенко. — И, попробуй, разберись в таком потоке информации. Конечно, у грозы всегда есть предгрозовые признаки, так и начало боевых действий. Но кто может точно сказать? Пишем, есть вероятность. Ан нет, не проходит, руководство требует конкретного ответа. И первый, кто требует такого ответа, — непосредственный начальник, руководитель КП. Вызывает и спрашивает: «Так эту фразу будем давать?»

Да, действительно, порою одна фраза давалась с таким трудом.

Много лет уже прошло с тех пор, а полковник Владимир Онищенко помнит свои приезды в Генштаб, будто это было вчера.

После того как его текст вычитывал начальник смены и говорил заветные слова: «А теперь можешь идти согласовывать», он отправлялся в Информацию, и если была необходимость, то и в оперативные управления. «Цековскую» сводку визировал заместитель начальника Информации. Потом начальник КП утверждал их у генерала Ивашутина, и в 6 часов утра Онищенко ждал автомобиль. В 6.30 он уже был в приемной начальника Генерального штаба. Маршал Советского Союза Николай Агарков находился на рабочем месте. Он читал сводку, ставил свою визу, и в сопровождении офицера по особым поручениям Онищенко следовал в приемную министра обороны. Однако так было не всегда. Открывалась дверь высокого кабинета, и порученец приглашал: «Разведчик, зайди».

— Тут не совсем понятно, — спрашивал маршал. — Так будет удар авиации или нет?

Владимир Федорович прекрасно осознавал: если он скажет «да», сводка пойдет в международный отдел ЦК, а дальше надо выводить палестинцев из-под удара. Огромная работа. А если «нет», они останутся на своих местах, а удар тем не менее будет нанесен. Что тогда? Такова цена одной фразы разведки.

Бывали и другие случаи. Армейские пропагандисты и политработники в ту пору любили к месту и не к месту употребить фразу: «Как наше слово отзовется?»

У разведки свое слово, особое. Когда министром обороны в 1976 году стал Дмитрий Федорович Устинов, в «цековскую» сводку стали включать так называемую военно-техническую информацию, короткие сообщения о разработках оружия в зарубежных странах.

Как-то написали об американских разработках. И надо же такому случиться, Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, просматривающий их, обратил внимание именно на это сообщение. Прочел. Позвонил Устинову.

— Дмитрий Федорович, а у нас как?

— Что у нас? — не понял министр.

— Ты же прислал мне бумагу о том, что делают американцы. А у нас делается что-нибудь?

Пришлось Устинову убеждать Генерального секретаря, якобы и мы активно работаем в этом направлении. Онищенко часто вспоминал этот случай. Вот уж действительно, трудно прогнозировать, как твое слово отзовется.

* * *

Служба на КП была по душе Владимиру Онищенко. Напряженная, мобильная, оперативная, на выходе виден результат. За несколько лет работы он накопил опыт, как говорят, набил руку. Начальник смены вполне доверял ему. Он нередко так и говорил: «За тебя я спокоен».

Владимир Федорович обрабатывал телеграммы с Ближнего Востока — Египет, Ирак, Иран, Сирия, Иордания… Он прекрасно ориентировался в обстановке, порой, казалось, что сам побывал в этих странах. Но это только казалось. Конечно, хотелось бы побывать там наяву, иначе какой он арабист.

Что ж, мечты нередко сбываются. В 1979 году ему предложили поехать в длительную командировку в Иорданию помощником военного атташе.

Иорданское Хашимитское Королевство… Он навскидку, без подготовки мог прочитать лекцию об этой арабской стране. Расположенная на Ближнем Востоке, она граничит с Сирией на севере,