Книга Наследники Стоунхенджа - Сэм Крайстер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эгей! — выкрикнул он с дружелюбной улыбкой. — Вы, ребята, и по воскресеньям работаете?
Подтянутый военный лет тридцати заговорил первым. На нем была стандартная коричнево-зеленая полевая форма. Отражающая нашивка на рукаве сообщала, что он капитан Йокширского полка, одного из крупнейших пехотных подразделений Британии.
— Вы нарушили границы запретной зоны, сэр. Прошу оставить мотоцикл и поехать с нами.
— Ошибаетесь. — Ван Дэйл поднял прозрачную папку с документами. — Я из Международного общества энтомологов и естествоиспытателей. У нас разрешение АТЦ проводить здесь наблюдения за редкими мироподами и изоподами. — Он увидел, что военному эти слова ничего не говорят, и пояснил: — Многоножки, мокрицы и тому подобное.
Капитан взял у него документы, но смотреть не стал.
— Прошу прощения, сэр. Совершенно неважно, что там сказано и чем вы занимаетесь. У меня приказ убрать вас отсюда.
Люк понимал, что спорить бесполезно.
— Ладно, все равно. — Он равнодушно махнул рукой. — Неплохо будет пораньше вернуться к жене и детям.
Забрав свои бумаги, он сунул их в рюкзак и повернулся к мотоциклу.
Капитан заступил ему дорогу.
— Боюсь, что это невозможно. Вам придется проехать с нами в расположение части. Один из моих людей приведет ваш мотоцикл.
— Да бросьте вы. — Ван Дэйл оттолкнул руку офицера. — Я готов убраться из вашей зоны, и хватит с вас.
Капитан подозвал своих людей:
— Уэлсби, Симмонс, Ричардс!
Трое рядовых быстро окружили Люка и оттеснили его от мотоцикла. Двое были совсем мальчишками. Он без труда разбил бы им головы и оставил валяться на спине, зовя мамочек, — но роль охотника за насекомыми этого не позволяла.
Меган с Джимми отпустили Джонса и поехали к Стоунхенджу. Она еще сомневалась в том, что услышала.
— Насколько ты ему веришь, Джимми?
Тот одной рукой придерживал руль.
— Ли — бывший наркоман. Этот Народ с кровати не встанет, не соврав. А вы что думаете?
— Он сказал: «Святые». Не «Камни», а «Святые». То же слово использовал Гидеон Чейз.
— Раз и Чейз так говорил, похоже, парень не выдумывает.
Меган все перебирала в уме доводы.
— Он не все нам сказал. Он либо замешан больше, чем говорит, либо меньше. В любом случае у него есть причины молчать.
Они оставили позади Шроутон, и Джимми, выехав на прямой участок дороги к Амсбери, нажал на газ.
— Мне свернуть на стоянку?
— Нет, пока нет. Покатайся немного вокруг.
Он медленно прополз вокруг памятника, свернул на А-344 и поехал в сторону А-303. В окрестностях Стоунхенджа они увидели больше двух дюжин одетых в черное охранников, расставленных группами.
— Похоже, в этом он не соврал, — заметил Джимми.
— Сверни еще правее, — попросила Меган. — Вот туда, по аллее. Останови, прогуляемся пешком.
Джимми включил сигнальные огни и начал поворот. Сворачивая, он уперся в транспарант «Проезд закрыт», повешенный поперек аллеи и прижатый по нижнему краю мешками с песком.
— Я остановлю чуть подальше и развернусь, — сказал он. — Иначе нам придется катить до самого Винтерберн-стоука и возвращаться через Шроутон.
Он затормозил и стал разворачивать машину. Меган обводила взглядом поля.
— Меня мучает еще кое-что, сказанное Джонсом.
— Что же? — Он крутанул баранку и выровнял машину.
— Он упомянул, что их религию разделяют такие люди, как врачи и полицейские. И, сказав это, оглянулся на тебя и извинился. С чего бы это?
Джимми понимал, к чему она ведет.
— Я ему сказал, что все знаю об их движении. Что мой отец всегда был его членом, а я не хотел. Я сказал, что мой старик — полицейский, заместитель главного констебля, и он, если хочет, легко может проверить. Таким способом я его и разговорил.
— А это правда, Джимми? Что твой отец — Последователь? Потому меня и выпирают в Суиндон?
— Я сказал это просто, чтобы разговорить Джонса.
Меган заглянула ему в глаза и увидела, что он изо всех сил сдерживает чувства.
— Но ты думаешь, что это так и есть, да?
Джимми отвел взгляд. Его мучили сомнения. Отец всегда был его героем, из-за отца он пошел служить в полицию, для Джимми он был единственным в мире человеком. Невозможно смириться с мыслью, что он замешан в чем-то таком ужасном. Он не верил. Не хотел верить. Пока не увидит неопровержимых доказательств.
Кейтлин рвало всухую. Она ничего не могла с собой поделать. Она сидела на краю топчана, потом упала на колени. В животе начались болезненные спазмы.
Гидеон беспомощно наблюдал за ней. Поддержал, дал попить, поднес к губам глиняную кружку, но видел, что все это не помогает. Она быстро сдавала.
Девушка села, привалившись спиной к стене и прижав ладонь к животу.
— В живот как будто кислоту из аккумулятора налили.
— В общем-то, так и есть. Желудочная кислота, выделяемая тканями кишечника. Ты помнишь, когда тебя захватили? Когда последний раз что-нибудь ела?
— Не знаю. Я совсем потеряла ощущение времени, не различаю ни дня, ни ночи. — Она задумалась, перебрала в уме последние дни. — Погоди. Это было в субботу, рано утром. В день перед солнцестоянием. Девятнадцатого.
— Сегодня двадцать седьмое. Воскресенье, двадцать седьмое.
— О господи!
— Они таким способом тебя очищают. Обряд требует, чтобы ты по меньшей мере неделю не брала в рот пищи.
Он смотрел на дверь, на двоих Смотрителей за решеткой.
— Кейтлин, скоро за тобой придут. Придут, чтобы начать ритуал, а он требует вывести тебя наружу. Я останусь с тобой. Тебя будут строго охранять. Еще строже, чем сейчас. Но это наш единственный шанс.
— Шанс? — Она немного оживилась. — Какой шанс? Что ты собираешься сделать?
Он встретился с ней взглядом:
— Все, что смогу.
Зависший высоко в облаках «Апач» первым заметил, что происходит. Трое мотоциклистов обратились в бегство. Взметнули пыль на развороте и помчались в обратную сторону.
— Нарушители расходятся. Вы их видите, диспетчер?
Милнер расширил обзор экрана, захватывая как можно большую территорию.
— Есть, снято. Патруль готов к перехвату.
Милнер увидел большой неуклюжий «Саксон», направляющийся к границе зоны, потом заметил два маленьких быстрых перехватчика «Лендровер», приближающихся с запада.
