Книга Грешный ангел - Джулия Лэндон

— Что ты хочешь этим сказать? — резко спросил он; — Разумеется, «мы», «нас», как же еще? — Он даже попытался рассмеяться, пораженный нелепостью ее слов. Ведь только что они продемонстрировали друг другу силу своей любви. Он становится мнительным.

Он взглянул на Лорен. Казалось, ей сейчас станет дурно. Он более внимательно посмотрел на нее, ожидая, что она развеет его сомнения, скажет, что он не так ее понял. Ему это просто необходимо. Слезинка покатилась у нее по щеке.

— Что с тобой? — спросил он, уверенный в том, что не желает этого знать.

— Я… я знаю, что ты подумаешь, н-но я помолвлена, — прошептала она запинаясь.

— Что?!

Голова у него пошла кругом. Помолвка?! Не может она, ну не может говорить о какой-то помолвке после того, что произошло между ними сейчас!

— В пятницу. В пятницу мы с Магнусом обвенчаемся.

Он резко отодвинулся от нее. Немыслимо, невообразимо! Или ему все это приснилось? Возможно ли отвечать на его ласки с такой страстью, собираясь обвенчаться с другим? Может, она сумасшедшая? Или смеется над ним?

Он сел и, схватив ее за руки, привлек к себе.

— Что с вами, черт возьми? — закричал он. Лорен вся сжалась и закрыла глаза. — Посмотрите на меня! Вы не можете так поступить! — Она попыталась отвернуться, но он крепко ее держал. — Я не знаю, что за чушь у вас в голове, но после того, что только что между нами произошло, говорить о помолвке с другим?..

— Я… — Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. — Господи, помоги мне… от этого ведь ничего не меняется. Я заключила соглашение!

Ошеломленный Алекс оттолкнул ее, пытаясь найти хоть каплю здравого смысла в ее словах, но не находил.

Опершись локтями о колени, он медленно провел рукой по волосам, пытаясь овладеть собой.

— То, что произошло между нами сейчас, серьезно и честно. Это для вас что-нибудь значит?

Она уронила голову на грудь, волосы упали ей на лицо, и он не мог рассмотреть его выражения. Он в отчаянии потянулся к ней, но она отпрянула.

— Н-не надо. — Голос ее дрогнул.

— Лорен…

— Нет! Я ничего не соображаю, когда вы прикасаетесь ко мне, — ответила она раздраженно.

Уныние овладело им; он отчаянно думал, как ее переубедить.

— В тот… тот вечер, когда вы прислали мне стихи, — стихи, которые до сих пор звучат у меня в ушах, я понял, как много вы значите для меня, хотя я связан с другой. В точности как и вы, Лорен, в критический момент моей жизни я оказался связан с другой женщиной. Это безумие! И все же я не до конца осознавал, какое это безумие, пока вы не уехали! Я совершил самый трудный поступок из всех, которые мне когда-либо доводилось совершать, — последовал за вами, думая только об одном!

Лорен закрыла лицо руками.

— Я думал только о том, чтобы найти вас и обвенчаться. Мне просто необходимо было дать вам все, что в моих силах! Дать вам весь мир, черт побери, лишь бы вы были счастливы!

Лорен подавила рыдание.

— Я ведь люблю вас, Лорен! Люблю сильнее, чем это в человеческих силах. Люблю ваше остроумие и привычку приводить старые поговорки и цитировать английских поэтов. Люблю вашу преданность семье. Я люблю, — он задохнулся, — вашу готовность посвятить себя полностью этим сиротам и обращаться с каждым из них так, будто это ваши собственные дети.

Она содрогнулась от нового приступа рыданий.

— Сегодня я люблю вас больше, чем когда-либо, — торопливо продолжал он. — Я хочу жениться на вас, и мне наплевать, что подумают об этом другие. Для меня важно то, что вы такая, какая есть, — простодушная, красивая, самоотверженная. Вы меня понимаете? Мы любили друг друга, и я, черт побери, слышал ваше признание в любви! Я почувствовал его!

Она снова легла и расплакалась.

— Лорен, прошу вас, не нужно, — умолял он.

Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она медленно поднялась.

— Вы не понимаете. Я погубила вашу жизнь, — с отчаянием прошептала она и покачала головой, когда он попытался возразить. — Что бы вы ни делали, одним своим присутствием я буду вам мешать. Я не могу этого допустить, понимаете? Стране нужны такие люди, как вы, Алекс! Роузвуд не выживет без реформ, которые вы можете осуществить!

— Мне все равно! — воскликнул он. Она опять захлебнулась слезами.

— И… и я заключила соглашение, которое должна уважать, Я не могу так поступить с ним.

— Не можете так поступить с ним? — повторил Алекс недоверчиво; сердце его билось все сильнее и сильнее.

Он балансировал, точно на краю пропасти, на грани полного уныния, когда взгляд его вдруг упал на ее обнаженное тело; на ее светлой коже все еще горел отблеск ласк. Ему стало нехорошо — она разбила его сердце. Он посмотрел на следы слез на ее лице, на то, как трогательно она обхватила себя руками. Черт побери, как она хороша! И вдруг он почувствовал к ней ненависть. Эта женщина злоупотребила его любовью, и его охватила ярость, какой он прежде не испытывал. Он бросился на нее, повалил на спину.

— Алекс! — воскликнула она.

Но он схватил ее хрупкие руки и прижал к земле.

— Возможно, я был не очень убедителен, — с горечью пробормотал он, яростно целуя ее губы.

Но в следующее мгновение отодвинулся от нее. Даже сейчас он не остался равнодушным к этому маленькому злому ангелу, и оттого ярость его стала еще сильнее.

Внезапно он почувствовал отвращение к самому себе. За безумную любовь к ней. За то, что позволил превратить себя в раба. Он никогда не думал, что такое возможно, — что его поставят на колени и заставят молить о любви. Он даже испугался.

Разъяренный Алекс снова ее поцеловал. Она сопротивлялась, но он не отступал, и она покорилась, стала отвечать на его ласки — сначала грубые, они становились все нежнее. Лорен не отрывала полные слез глаза от его лица, когда он медленно овладевал ею.

— Ты чувствуешь? — шептал он. — Чувствуешь, как сильно я тебя люблю? Она кивнула:

— Чувствую. И я люблю тебя, Алекс. Люблю всем сердцем!

Он буквально впитывал в себя каждое ее слово, сердце его никак не хотело примириться с тем, что он ее теряет. И от сознания этого ласки его становились все неистовее, все исступленнее.

Когда все кончилось, он в полном изнеможении, не столько физическом, сколько душевном, лег рядом с ней.

— Ах, Алекс, любовь моя, — грустно прошептала она.

Он отодвинулся, тяжело дыша. Посмотрел на источник своих страданий. Лорен лежала на боку, спрятав лицо под согнутой рукой, и плечи ее вздрагивали от рыданий. Сердце его болезненно сжалось. Он встал, оделся.

— Алекс, пожалуйста, постарайтесь понять…

Он не поймет, не поймет даже через тысячу лет. И пусть она сгниет в своем баварском аду. Он сунул руки в рукава рубашки, собрал одежду и вышел не оглядываясь. Вскочив на Юпитера, он бросил последний взгляд на домик, пришпорил коня и умчался прочь от нее, от невыносимой боли, бушевавшей в нем словно пожар.