Книга Капитан Магу. Триумф и падение - Вадим Полищук

Едва они оказались внутри, как агент достал из внутреннего кармана и протянул Алексу серую книжицу.

– Ваш паспорт. Внутри есть немного мелочи на всякий случай.

А паспорт-то, похоже, настоящий, не подделка какая-нибудь. Не новый, слегка потертый, какой бывает после недолгого путешествия. И подпись владельца на месте. Не будь Алекс уверен, что документ этот он видит впервые в жизни, ни секунды не задумываясь признал бы данную подпись сделанной собственноручно. Только получив документ в руки, отставной офицер осознал, что не только остался в живых, но и стал свободным человеком.

– А почему мы стоим? – забеспокоился Магу.

– Не спешите, спектакль должен быть доигран до конца, и я обязан дождаться финала. А для вас все уже позади, скоро поедем.

Ждать пришлось минут десять. Из-за тюремной стены треснул сухой винтовочный залп. Прохожие никак на него не отреагировали, только раскаркались, поднявшись в воздух, окрестные вороны, да и те быстро успокоились.

– Ну вот, «полковник Барти» расстрелян, и вы должны дать мне слово, что никогда более он не воскреснет. Это было условием имперцев, и одна очень, повторяю, очень высокая персона поручилась за вас, теперь ваша очередь.

После недолгой паузы, внезапно охрипшим голосом Алекс произнес требуемое:

– Даю слово.

– Вот теперь можно и ехать.

Цокали по брусчатке конские подковы, плавно покачивалась на рессорах и еле слышно поскрипывала карета. Да, полковник Барти окончательно умер, отставной капитан Магу из небытия воскрес. Но кто оттащил его от расстрельной стенки и что ожидает его на Родине? Главное, что жизнь продолжается.

Эпилог

Когда человек надолго покидает родной дом, ему кажется, что жизнь всех его обитателей замирает вместе с его отъездом. А по возвращении начнется ровно с этого же момента. Когда же он и в самом деле возвращается, то к радости примешивается и некоторая доля разочарования. Дом его, пусть и немного, но изменился, как и его обитатели. Да и сам он уже другой. А ведь он так надеялся, что по возвращении все будет по-прежнему, но надеждам его сбыться не суждено. Никогда.

Насколько же за истекший год постарела мать!

– Мама!

– Сынок!

А в искусно уложенных прядях видны первые седые волосы.

– Господи, как же ты похудел!

Отец все такой же суровый и немногословный, только внезапно осипший голос выдает сильное, тщательно скрываемое волнение.

– С возвращением, сын.

Он почти не изменился, только складки в уголках рта стали глубже и жестче. И пусть в этот раз не будет никаких чинов и наград, главное – живой, главное – вернулся. А вот комната его, свидетельница детства и юности, не изменилась совсем. Здесь все осталось на своих местах, как было в день отъезда.

– А это что за кофр?

Черный, большой, напоминающий изрядно попутешествовавший сундук, перехваченный двумя ремнями. Откуда он тут взялся?

– Его нам прислали из Войчетута, – всхлипнула мать, – вместе с известием о твоей гибели. Я так и не решилась его открыть.

«Видимо, Гжешко собрал и переслал родителям оставшееся в Войчетуте имущество, больше некому». Обычно вещи погибших офицеров разбирали на память его товарищи, но в данном случае все, что было при нем, стало трофеями угорцев, а остальное брать было некому, выжил ли кто еще, кроме иуды Мартоша, так и осталось неизвестным.

До кофра он добрался только на следующий день. Ключа от замка не было, потерялся где-то в дороге. Замок удалось отжать ножом, и крышка открылась. На самом верху лежал старый солдатский тесак. В отличие от своего прежнего владельца, он вернулся из Себрии второй раз. Под ним поношенный пехотный мундир без петлиц и погон, нижнее белье, пара чистых портянок…

Из бокового отделения Алекс достал сверток грубой домотканой холстины, перевязанный пеньковой веревкой. Узел не поддался, опять пришлось пустить в дело нож. Внутри обнаружилась пачка бумаг. Не сразу вспомнилось их происхождение. Ах да, сам же отдал Драгану эту пачку, обнаруженную при налете на «золотой» караван Камского паши еще в самом начале кампании, да так и забыл про нее, а себриец, гляди-ка ты, сохранил. И кто-то прислал ее сюда вместе с остальными вещами. Меньшая часть бумаг оказалась на османийском, в них Алекс ничего не разобрал, а дальше пошли финансовые документы на плотной гербовой бумаге.

– Бритунийский королевский банк, – вслух он прочитал изящно вплетенное в герб название банка, – солидные бумаги.

Малознакомый язык вкупе со специфическими банковскими терминами затруднил дальнейшее чтение. В конце концов, банкирский сын пришел к выводу, что перед ним лежат переводные векселя, большей частью уже акцептованные, могут быть предъявлены к оплате в любом отделении банка – почти наличные деньги. Вот она, недостающая часть миллиона. Все это время она лежала у него под самым носом, а он так и не удосужился разобраться в доставшихся ему бумагах. Пушки, снаряды, патроны, медикаменты… Все, чего им так не хватало тогда, сейчас лежало перед ним на столе. Эх, если бы знать раньше, все могло бы пойти иначе… Или не могло? Алекс сгреб все со стола в ящик. Поздно, они проиграли, полковник Барти погиб, и нет никакой возможности исправить положение.