Книга Пасынок империи - Наталья Точильникова

— Про амбиции вы тоже знаете?

— Конечно. Ну, зачем адвоката притащили? Как в пасть ко льву, ей-богу! Я вам предлагаю пройти стажировку у нас. Тем более что вам все равно придется учиться взаимодействовать с нашим ведомством. Лучше увидеть все изнутри.

— Придется из-за моих амбиций?

— Именно. Леонид Аркадьевич весьма успешно взаимодействует. У нас лучшая техника, лучшие специалисты.

— Я подумаю, — сказал я.

Принесли кофе. Чашечки с красным фениксом. Как дома. Только под фениксом эдакая каллиграфическая витиеватая надпись: «СБК».

— Вы подумайте, конечно, — кивнул Дауров. — я предлагаю вам поработать у нас в третьем управлении. Это антитеррор.

Я отпил кофе. Он был неплох, но откровенно обжигал.

— Неплохое направление, — заметил я. — Отец был террористом, сын займется борьбой с терроризмом. Не было бы конфликта интересов.

— Вы знаете, что вашему отцу казнь заменили ссылкой? — спросил он.

— Ну, конечно.

— Вы собираетесь к нему ездить?

— Мы с ним слегка поссорились, но, думаю, это поправимо. Так что да, собираюсь.

— Нам бы не хотелось упускать его из виду. В Лагранже мы могли легко его контролировать, где-то на границе обитаемой части планеты это будет куда сложнее. Я был категорически против ссылки, но, увы, победило мнение Александра Анатольевича.

Я, молча, пил кофе и ждал продолжения.

— Вы же не хотите, чтобы ваш отец совершил что-то непоправимое? — спросил Дауров.

— Он не совершит. Он прошел курс психокоррекции.

— Вы тоже его прошли. И это было настолько громко, что вам будет очень трудно устроиться куда-то еще. А мы предлагаем вам сотрудничество. Сами!

— Вы предлагаете мне следить за отцом?

— Мы предлагаем его оберегать. Отчасти от самого себя, а, в основном, от тех людей, которые, возможно, захотят воспользоваться его именем, его славой, его авторитетом в определенных кругах для своих, не самых чистых целей.

— Против воли не оберегают, Георгий Петрович, — сказал я и поставил на блюдце недопитый кофе.

Поднялся с дивана.

— Вы меня с кем-то путаете, господин Дауров. Счастливо оставаться.

— Видимо, да, — сказал он. — Я спутал вас с человеком, который действительно хочет добиться своего. Вы сейчас сделали минимум два шага назад. А, может быть, и десять.

Дома я рассказал все Маринке. Черт с ней, с подпиской. Пусть хоть вешают!

— Ты прав, — сказала она. — Карьеру императора не стоит начинать с роли мелкого шпиона.

— Да я сотру этот дурацкий файл, — воскликнул я. — Если для этого надо следить за собственным отцом — я лучше займусь чем-то другим.

— Не стирай, — сказала Маринка, — или ты сдаешься при первых трудностях?

— Дело не в трудностях. Дело в совести и чести. Твой папа, кстати, все знал. Я уверен!

— Проверь. Просто спроси у него.

— Я спрошу, но, если это так, в этом доме не останусь. Марин, ты поедешь со мной, если я найду другое жилье?

Она вздохнула.

— Поеду.

После обеда стало известно, что отца ссылают далеко на север в маленькую деревеньку Чистое. Его долго не хотел принимать ни один муниципалитет, но ситуацию исправил (ну, или испортил) Александр Анатольевич. Он написал в экспертных мнениях, что не понимает позиции муниципалитетов. После психокоррекции Анри Вальдо опасности не представляет, зато его пребывание на территории поселка сулит неплохие перспективы. Во-первых, наплыв журналистов, которые наверняка захотят пообщаться со знаменитым преступником, а для них нужна гостиница, кафе, продукты. А все доходы — в местный карман. И, во-вторых, у мсье Вальдо интересные связи, которые тоже могут принести селению определенные дивиденды. Например, его сын Артур — воспитанник императора, а его друг — тессианский миллиардер Реми Роше.

Муниципалитеты вняли, и возник конкурс. Выбирало Народное Собрание. Тщательно выбирало, ничего не скажешь. Из всех холодных северных мест было выбрано, по-моему, самое северное и холодное. По крайней мере, фото и видео не радовали: свинцовое небо над почти безжизненной землей.

Хазаровский вернулся в районе одиннадцати. После ужина я попросил его уделить мне пять минут и задал только один вопрос:

— Леонид Аркадьевич, вы знали, о чем со мной собирается говорить Дауров?

— Артур, СБК — это скальпель. Сам по себе он не хорош и не плох. Результат зависит от тех рук, в которых он находится. Тебе действительно надо учиться с ними взаимодействовать.

— Путем слежки за своим отцом?

— Артур, давай только не эмоционально реагировать, а рационально анализировать ситуацию. Ты действительно наилучшая кандидатура для того, чтобы уберечь Анри Вальдо не столько даже от его собственных необдуманный поступков, сколько от тех людей, которые могут им воспользоваться. Отец тебе доверяет.

— И я должен растоптать это доверие?

— Артур, поменьше эмоций. Я думаю, ты не хочешь, чтобы возродилась Республиканская Армия Тессы, и залила кровью всю страну. Я этого не хочу. Думаю, что и Анри этого не хочет. Но необдуманное, слишком эмоциональное, решение НС делает вероятность такого развития событий далеко не нулевой. Тебе просто предложили помочь.

— Знаете, как это называется, Леонид Аркадьевич?

— Ну, формулируй.

— Лицемерие. Обыкновенное, но от этого не менее отвратительное. Давайте назовем слежку защитой, а предательство — заботой об общественном благе. И все отлично!

— Артур, тебя никто не заставляет. Ну, отказался и отказался.

— Леонид Аркадьевич, я завтра ухожу. Найду, где жить.

Хазаровский вздохнул.

— Ты свободен.

В районе полуночи я собирал сумку.

— Мне тоже собирать? — спросила Марина.

— Давай, я сначала найду жилье, а потом сразу с тобой свяжусь.

— У тебя есть идеи?

— Есть, только боюсь, там будет не очень роскошно.

— Переживу, — сказала она.

Утром я позвонил Старицыну.

— Олег Яковлевич, у меня изменились некоторые обстоятельства, мне нужно жилье.

— Понятно. За полчаса доедите до меня?

— В Открытый Центр?

— Артур, сегодня суббота. До моего дома. Найдете?

— Устройство связи запомнило. Доеду.

Старицын принял меня в том же кабинете с БП и цветами на столе, что и неделю назад. Хотя мне казалось, что прошел, по крайней мере, год.

Пожал мне руку. Как равному. В ОЦ он никогда этого не делал.