Книга Клинком и сердцем. Том 1 - Ирина Успенская

«Был бы я принцем, — подумал Лучано, — ни за что не остался бы здесь править! Хочу домой, в милую Верокью! Когда в любой траттории можно заказать сангретту со льдом и не замерзнуть, как-то даже и помирать легче… Нет, ну как можно жить без банков?!»

* * *

Время в ожидании тянулось, как ему и положено, словно струя созревшего меда, текущая с ложки. Лучано выспался, запихнул в себя простой, но сытный завтрак, и еще пару часов поспал впрок, рассудив, что неизвестно, где и как придется встречать ночь. Наконец-то разобрал седельные сумки, доставшиеся от прежнего владельца гнедых, и восхитился предусмотрительностью неизвестного синьора. В одной сумке оказалось три пары белья из отличного тонкого полотна. По размеру белье вполне подошло Лучано, а монограмму из красиво вышитых букв Э и К он на всякий случай спорол — одним лишним вопросом будет меньше.

Еще в сумке нашелся прибор для бритья, состоящий из коробочки с крышкой-зеркалом, помазка и пары бритв. Подобие аптечки с бинтами, иглами, шелковыми нитками и кое-какими зельями. У самого Лучано лекарский припас был куда лучше, но лишнего, как известно, не бывает.

И напоследок он достал кольцо закопченной до каменной твердости колбасы, несколько сухарей такой же прочности и полную фляжку карвейна. Карвейн Лучано попробовал, оценил крепость и чистоту, но хорошее вино порадовало бы его больше. Мастеру ядов надлежит беречь тонкость вкуса и обоняния, а жгучий карвейн отбивает и то, и другое надолго. Впрочем, в холода и карвейн может пригодиться. Например, чтобы растереть промокшие ноги.

Лучано крепко завернул колпачок и внимательнее глянул на дорогую флягу изысканной работы. Серебряные бока украшали ярко-голубые эмалевые вставки в виде щита, на котором распласталась то ли в прыжке, то ли в беге серебряная же охотничья собака. В породах Лучано разбирался слабо, но длинное поджарое тело, острая морда и чутко поднятые уши — тут не перепутаешь, силуэт собаки просто кричал об азарте погони. Хм, голубое и серебро… чей-то герб? А вот это уже нехорошо, если так. Вещица приметная. И все-таки выкинуть фляжку Лучано пожалел, решив, что герб можно и сбить, зато в серебре вода дольше остается чистой. Неизвестный синьор явно понимал толк в хороших вещах.

Окончательно убедился он в этом, когда вытащил из второй сумки неизвестный предмет, представлявший собой огромный кусок плотной ткани, кое-где простеганный и с пришитыми по краям кольцами.

— Ух ты, палатка! — восхитился заглянувший в комнату мальчишка и со знанием дела добавил: — Трофейная! У меня батюшка такую после фраганской войны за большущие деньги купил! Он купец, ему в дороге вещь незаменимая. Не изволите ли продать, сударь? Он как раз в городе, отличную цену даст! Никто вам больше не предложит, Благими клянусь!

— Не изволю, — отрезал Лучано, по-новому взглянув на полезную вещицу. — А ты…

— Я за монеткой, сударь! — заторопился мальчишка, с сожалением любуясь расстеленной на полу номера палаткой. — Приехал молодой офицер, точь-в-точь как вы сказали!

И протянул крепкую мозолистую ладонь, в которую Лучано поспешно опустил монету.

Сердце радостно екнуло, мальчишку он торопливо выставил и бегом слетел по лестнице, остановившись на пороге нижнего обеденного зала, где офицер как раз обедал. Но, конечно, это было бы слишком просто…

Офицер там и правда имелся, причем высокий и светловолосый, но Лучано услышал, как он сходу потребовал номер, вина и девку. Громогласно заявил, что лично победил дюжину демонов, а теперь привез городскому управителю важнейшее послание от самого лорда-протектора. Вот сейчас перекусит и отправится вручать, а номер и девка должны быть готовы к его возвращению.

Лучано горестно вздохнул и снова поднялся к себе, собрал и уложил палатку, приказав отнести седельные сумки в конюшню и вернуть их на положенное место, то есть к седлам.

До вечера мальчишка прибегал еще три раза. Лучано честно платил, возмущаясь количеству блондинов в Дорвенанте, а потом мрачно обозревал в общем зале сначала молодого купца, торгующего скобяным товаром, потом двух дворян, следующих в Шермез, где один из них получил наследство, а в последний раз мальчишка хитро блеснул глазами и заявил:

— С вас пять медяков, сударь!

— С чего это? — поразился Лучано.

— Так ведь пятеро их, сударь! — с подозрительной радостью заявил слуга. — И все как вы заказывали, здоровущие и волосы светлые. Точно вам говорю!

— А пойдем-ка посмотрим, — с веселой злостью велел Лучано и глянул на обнаглевшего мальца так, что тот попятился, но потом послушно поплелся за ним следом, что-то бубня под нос.

В обеденном зале к вечеру стало людно и шумно, но эту компанию не заметить просто не получалось. Мальчишка не обманул.

В углу за двумя сдвинутыми столами сидело пять здоровенных вольфгардцев! Плечи чуть ли не шире входной двери, выбритые по бокам головы с плетенными позади длинными светлыми косами, бородки. Мечи и секиры, с которыми северяне не расстались даже здесь, хотя пробегающая прислуга косилась на приставленное к стульям оружие с откровенным ужасом. И правда, все условия выполнены!

— А что я… — заныл мальчишка, оценив ласковую улыбку Лучано. — Мне откуда знать, кто вам нужен? Подходят ведь? Ну, хоть один медяк дайте, щедрый сударь. За всех! Оптом, можно сказать, продаю…

— Вырастешь — иди в торговцы, как батюшка, — серьезно посоветовал ему Лучано. — Или пришибут, или озолотишься. Больше никто не приезжал?

— Ну, приезжали, — насупился парнишка, ковыряя носком сапога пол. — Только эти вам и вовсе не годятся. Что ж, я совсем дурак, два раза клиенту один товар подсовывать? Там тоже северянин. Еще и с девицей.

— С девицей? — мягко уточнил Лучано, и сердце екнуло второй раз, уже с той приятной правильностью, которая его никогда не обманывала. — Северянин?

— Ага, как есть северянин, сударь, — затараторил мальчишка, почуяв его интерес. — Купеческая дочка, а при ней охранник. Здоровый, вроде этих, только помоложе, и волосы еще короткие. Две секиры при нем, точно вольфгардец! Да я сам слышал, как эта девица хозяину сказала, что охранник у нее — немой северянин. Чтоб ему, значицца, никто ничего не говорил, а все через нее.

— А девица — точно из торгового сословия? — задумчиво уточнил Лучано, зная, что у гостиничной прислуги взгляд на людей наметан не хуже, чем у Шипа. — Может, леди?

— Неа, — солидно покачал головой мальчишка. — Первое дело, леди верхом иначе ездят, у них седло дамское, с ногами набок, значицца. Чтобы юбки не задирались. А эта одета по-мужски и в седле сидит, как парень. Так иногда магессы ездят, но она еще молоденькая. И держится не как леди, попроще. Охранника с собой за стол посадила и еды ему взяла той же, что и себе. Каплуна жареного на двоих, ветчины, сыра с хлебом. И вина бутылку, а стаканов тоже два велела подать. И чтобы на кухне им фляжку карвейна налили с собой. Ясное дело, что карвейн для него, не для девицы же! А какая леди будет простого охранника так уважать?